Содержанка для Миллиардера
Шрифт:
Когда зашла за угол, увидела рядом с дверью в “мою” комнату ту самую горничную. Она стояла и смотрела прямо на меня, смотрела так, что мне тут же захотелось провалиться сквозь землю.
Впившись ногтями в кожу ладоней, я заставила себя идти дальше, сейчас я зайду в комнату и снова закрою дверь пред ее носом. Несколько секунд и я останусь наедине сама с собой.
– В этом доме есть правила, - она выставила руку вперед, преграждая мне путь, - тебе запрещено заходить в правое крыло дома, нарушишь запрет и тебя накажут. Запрещено заходить в спальню хозяина, пока он сам не отдаст приказ тебя туда
– Меня накажут?
– не смогла сдержаться, с иронией скопировала ее тон, - это все?
– задрав голову, я посмотрела прямо в ее глаза, говоря о том, что мне плевать на ее взгляд и мнение обо мне.
– Пока что все, - я дернулась вперед, но она все еще меня не пропускала, - я тут кое-что нашла... Думаю, тебе будет любопытно.
В эту секунду она протянула мне журнал, я, ничего не понимая лишь вопросительно на нее посмотрела.
– Это что?
– Подробное интервью твоей матери как идти по головам, не жалея ни о чем, ты ведь пришла ей на смену?!
Практически впихнув мне в руку журнал, она сорвалась с места и пошла прочь, пока я стояла в полном шоке и пыталась взять себя в руки.
Зашла в комнату и наконец заперла дверь. Только вот ожидаемого облегчения так и не наступило. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Слезы снова начали катиться по щекам.
Я посмотрела на журнал, который мне так “любезно” одолжили и скользнула взглядом по обложке.
На ней было фото Барнса с моей мамой. Я лишь горько усмехнулась, прочитав пестрый заголовок, который бросался в глаза: “За успешным мужчиной всегда стоит успешная женщина, в нашем случае мэр города”.
Я не заметила, как пальцы начали сжимать сильнее журнал, а после и вовсе я его отшвырнула к стене.
Даже сейчас... С этой проклятой обложки она смотрела на меня этим взглядом... Высокомерным, недовольным, говоря о том, что я не достойна быть ее дочерью.
Обняв себя за плечи, я отошла к противоположной стене, прижалась к ней, а после осела на пол, потому что на меня обрушились воспоминания. Стоило увидеть фото матери. Стоило лишь вспомнить этот взгляд, как меня накрыло прошлым...
Она меня никогда не любила. И это не были мои догадки, либо обида за нехватку внимания. Нет. Она всегда говорила мне об этом прямо.
– Ну почему ты такая бездарность?!
– и это я услышала после того, когда заняла первое место на соревнованиях. Когда мне вручили медаль. Когда тренер не мог на меня нарадоваться.
Я бежала к ней, даже не переодевшись, хотела услышать, как она мной гордится. Увидеть ее восхищенный взгляд, но увидела лишь разочарование в ее глазах. Так и замерла посреди улицы, даже не заметила, что ноги были мокрыми от того, что я стояла в луже. Нет, я лишь смотрела на нее и пыталась не зареветь. Потому что если бы я заплакала, то она бы разозлилась еще больше.
– Но ведь у меня первое место, я...
Всхлипнула и увидела, как вспыхнули яростью ее глаза. Я не понимала, что не так, не понимала в чем причина.
– Я такие деньги плачу тренерам, а твоя техника просто ужасная! Ты заняла первое место лишь потому, что остальные еще бездарнее
Она подходила ближе, продолжала кричать.
Художественная гимнастика, я всегда ее ненавидела, но всегда старалась сделать все лучше всех, потому что мама хотела, чтобы я была лучшей. И я старалась. Очень старалась. Тренер сулил мне шикарное будущее, такие перспективы... а я ненавидела эти купальники и ленту, с которой выступала. Проклинала каждую тренировку, но заставляла себя на нее идти. И с каждыми новыми соревнованиями все становилось лишь хуже.
Мать продолжала говорить о том, что я бездарность, сыпать упреками и унижать меня, а я стояла и слушала.
– В очередной раз доказываешь мне, что я зря тогда перечеркнула все ради тебя! Ты ведь прекрасно знаешь, чем я пожертвовала! И вот так ты мне отплачиваешь? Позоришь меня?! Сколько еще я должна для тебя сделать, чтобы ты дала повод собой гордиться?
Это была самая главная проблема. Мой отец... если его вообще можно было так назвать, он бросил мать, как только узнал, что она забеременела мной, сказал, что он на такое не подписывался и бросил ее.
Она до сих не пережила это, до сих не упускала ни единого случая напомнить мне о том, что, если бы не я, она бы была счастлива с любимым мужчиной. Но она выбрала меня. Родила, воспитывала, а я лишь ее разочаровывала.
После этого дня она перестала ходить на мои соревнования, тем самым развязав мне руки. Я ушла из гимнастики, забыла о ней как о страшном сне. Дав матери новый повод ненавидеть меня и называть “бездарностью”.
***
Я всегда чувствовала ее холодность, видела, что она по-разному относилась ко мне и к брату. Мать всегда была требовательной, но, если брат получал похвалу за какие-то действия, мои же достижения воспринимались как должное или чаще всего как провал. Не суть важно, что и как я делала, итог всегда был один и тот же. Мама была мною недовольна.
Меня любил лишь брат. Рендал всегда меня успокаивал и вытирал слезы. Всегда говорил о том, что я самая лучшая и поддерживал.
Он меня защищал. Всегда. Часто шел наперекор матери, когда она в очередной раз на меня кричала, хотела наказать. И это лишь усугубляло наши с ней отношения. Она воспринимала это как предательство со стороны сына. Он принял не ее сторону, и это был новый повод меня ненавидеть.
У нее часто менялись любовники, потому что она не позволяла себе к кому-то привязаться. Случай с моим отцом оставил свой отпечаток и теперь она не доверяла мужчинам.
Когда в нашей жизни появился Барнс, все изменилось. Мать стала не такой нервной. Казалось, что Ричард на нее хорошо влиял. У матери появилась новая цель. Она захотела стать мэром города. Мечта, которая до этого была лишь мечтой, приобрела реальные очертания.
И для этого нужна была картинка счастливой семьи. Совместные фотосессии, семейные походы в ресторан. Кино, театры... Везде была пресса, всегда нужно было фальшиво улыбаться и делать вид, что мы безумно счастливы.
Я любила то чертово время. Наслаждалась каждой минутой, потому что я наконец получила ее внимание. Пускай наигранное, пускай только для того, чтобы окружающие считали ее хорошей, но оно было.