Содержательное единство 2001-2006
Шрифт:
Однако режим Симовича и короля Петра продержался всего неделю. Через неделю фашистская Германия начала агрессию против Югославии. Король Петр и генерал Симович бежали в Лондон. Началась национально-освободительная борьба югославского народа.
Как мы уже писали выше, на события Второй мировой войны наложилась борьба сторонников "Великой Сербии" и Югославии – четников Михайловича и партизан Тито.
Эта борьба закончилась победой партизан Тито.
После войны Тито выстраивал сложный этно-клановый баланс внутри Югославии. Выстраивание баланса проходило с учетом личностных и этнических особенностей самого
Во-первых, Тито не любил и побаивался многочисленной сербской и великосербски настроенной монархической эмиграции в США и Великобритании.
Во-вторых, будучи этническим хорватом, Тито осознавал, что основной "государственный этнос" – сербы – вряд ли будут до конца доверять ему, как главе государства.
В-третьих, Тито не мог не осознавать, что среди его соотечественников-хорватов сильны сепаратистские настроения, а также еще живы усташские традиции.
Поэтому Тито, с одной стороны, давил "великосербский национализм" во всех его формах. С другой же стороны, он активно выдвигал на руководящие должности на федеральном уровне в Югославии хорватов и словенцев.
Вам это ничего не напоминает? Это же прямая аналогия с Иосифом Виссарионовичем! Тито – хорват, ему сербское доминирование ни к чему. Сталин – кавказец. Он не может не поднимать тост "За русский народ!", но при этом он боится "русских движений". И давит их – в Ленинграде или где-нибудь еще. Однако он одновременно с этим не может не заигрывать с "русскими движениями", потому что в противном случае его политически просто нет.
И Сталин пытается балансировать. С одной стороны – Берия. С другой – тост "За русский народ!". Пока он держит "середину" (при страшной внутренней талантливости и свирепости) – Система держится. Потом она какое-то время держится по инерции. А дальше возникает ССГ, Союз Суверенных Государств – Федерация Горбачева и Россия Ельцина.
Но вернемся к Тито. К уже сказанному выше добавим, что Тито также "округлял" в пользу Загреба и Любляны (то есть, за счет сербов) административные границы республик.
Кроме того, хорваты и словенцы пользовались и значительной конфессиональной автономией. Католицизм (именно его исповедуют хорваты и словенцы) имел в Югославии больше свободы, чем православие.
Такая политика Тито не могла не возмущать сербов. Сербы – как главный государствообразующий этнос – несли основную нагрузку при строительстве Югославии, а значительную часть решающих государственных постов занимали хорваты и словенцы.
Но и хорваты, и словенцы были недовольны такой политикой. Они, конечно, оказывались на высших постах в Белграде. Но они, в то же время были уверены, что они, в отличие от сербов, "исконные европейцы", и избавившись от "рыночного социализма" и "сербской обузы", быстро войдут в сообщество "цивилизованных стран".
Поэтому складывалась парадоксальная ситуация, когда в существовании единого югославского государства был фактически заинтересован только сам Тито и его ближайший круг. А значит, единственное, что мог Тито, – это поддерживать некий относительный баланс между сербами, хорватами и словенцами в руководстве СФРЮ.
В 1980 году Тито скончался.
После его смерти процесс усиления национализма в республиках начинает нарастать.
В 1987 году Милошевич запускает великосербский процесс в своей республике. Аналогичные процессы
К 1991 году складывается парадоксальная ситуация. Хорватия и Словения уже открыто взяли курс на отделение, а в Белграде на главных постах – премьера и главы президиума (президента) СФРЮ находились два хорвата – Анте Маркович и Стипе Месич (нынешний президент Хорватии). Кроме того, глава МИД Лончаревич, командующий Югославской народной армией Кадиевич, главком авиации Юрьевич, глава разведки Мустич – также были хорватами.
При этом по крайней мере, один из них – Стипе Месич – впоследствии публично признавался, что сознательно работал на развал Югославии. Возможно, это "остроумие на лестнице", желание приписать себе заслугу в "общем деле". Однако оно весьма показательно.
Вся эта проблема была бы не так актуальна, если бы не тот очевидный факт, что албанские игроки (а также те игроки, которые стоят за ними) намерены играть все ту же "иллирийскую" карту. А это значит, что "еще не вечер". И мы присутствуем при раскрутке очень крупной петли глобальной дестабилизации. Для того, чтобы это как-то рассмотреть, нам придется более детально остановиться на проблеме Косово. Той самой проблеме, на которой сломался Милошевич. И не он один.
Подробно описывать косовскую проблему я не буду, хотя бы потому, что на это просто нет времени. А также потому, что в целом, наверное, ее знают. А вот что я обязан сделать, так это показать, куда могут полететь брызги от "косовской бомбы", так умело заложенной в балканский процесс господином Клинтоном.
Часть девятая. Косово и сепаратистское "домино"
Отделение Косова не может не вызвать волны дестабилизации в населенной венграми Воеводине и в еще одном ключевом регионе Сербии – Санджаке, расположенном в юго-западном "углу" между Черногорией, Косово и Боснией.
В Санджаке косовары и боснийские мусульмане составляют, по разным оценкам, от 30 до 40% населения, которое к тому же постепенно наращивается за счет беженцев. А потеря Косова, Санджака и Воеводины не только уполовинит территорию Сербии, но одновременно и отсечет ее от Черногории, окончательно предопределив развал и нынешней, уже обкорнанной Югославии (Карта 1).
Но к этому все не сводится. Сводилось бы все к этому, все могло бы укладываться в версию происков американского империализма против братского сербского народа. Но диаграмма деструкции намного масштабнее. И в этот тип происков никак не укладывается. Что не означает их отсутствия в принципе.
В порядке краткого перечисления лишь главных из возможных дестабилизирующих государственно-территориальных процессов в регионе нужно указать:
– великоалбанскую идею. В своем минимальном варианте она предполагает отторжение Косова от Сербии и Югославии и его присоединение к Албании. В промежуточном варианте "великоалбанство" выдвигает дополнительные территориальные претензии к Сербии, Македонии, Греции, Черногории. В наиболее широком варианте, основанном на утверждениях, что албанцы – последние прямые потомки кельтов в юго-восточном регионе Европы, претензии Великой Албании простираются и на якобы основанные кельтами Белград и Вену, и на многое другое;