Соединение и перевод четырех Евангелий
Шрифт:
В другой раз Иисус, узнав у учеников, что они признают его за Христа, подтвердил это (Мф. XVI, 15; Мр. VIII, 29; Лк. IX, 20.)
Вот два места во всех 4-х Евангелиях, в которых Иисус называет себя Христом. В остальных же местах как бы не то, что не хочет, а не может называть себя Христом. Он, очевидно, называет себя Христом, но только в одном известном смысле.
Во всех списках, где говорится о Христе, видна эта борьба Иисуса со своими слушателями; они хотят понять его Христом в смысле человека, сына Давида, имеющего прийти в известное время, а он восстановляет другое понятие Христа, не зависящее от времени. Только самарянке, которая сказала: Христос возвестит нам истинное благо", и Петру, сказавшему, что Христос — сын Бога жизни, он сказал: да, я тот самый
Во всех же других случаях он упорно отрицается от того, что он Христос, мессия, сын Давида.
Ин. X, 24. Ему говорят: не мучь нас, если ты Христос, скажи прямо, и он не отвечает, потому что, если он скажет прямо, как они хотят, он именно скажет не то, что он думает. Точно так же он не отвечает и на суде. Мало того, Мф. XVI, 20, он после того, как одобрил Петра за то, что тот признал его Христом в смысле сына Бога жизни, — он запрещает ученикам говорить, что он, Иисус, есть Христос. Он Христос в том смысле, что он учением о сыновности возвестил истинное благо. Но, как Иисус, он не Христос и запрещает ученикам говорить это кощунство. Поразительно недоразумение об учении Христа, начавшееся при его жизни, приведшее его на виселицу и продолжающееся до сих пор. Основа учения Христа есть учение о сыновности человека Богу, то, что сказано в беседе Никодима.
Вопрос веры в народе, среди которого проповедует Иисус, один и тот же всегда и везде, состоит в том: мы несчастны, мы гибнем, кто, и когда, и как спасёт нас? Христос, мессия, Спаситель, — это все одно и то же. Иисус говорит: спасение человека в нем самом, в его сыновности Богу. И эту мысль он выражает со всех сторон, стараясь отделить ее от грубого представления спасения и счастья во времени. И теперь нельзя выразить его мысль иначе, как именно так, как он выражает ее со всех возможных сторон, — все одна и та же мысль о духовности спасения. И во всех формах, в которых он ни выражал эту мысль, во всех ее перевернут, поймут навыворот — или признают его мессиею, Христом, Богом и обоготворяют его, или распинают его за то, что он называет себя Богом. А он одинаково отталкивает от себя и боготворящих, и потому не понимающих, и распинающих его.
(Мф. XXII, 42-44)
Сын ли он человеческий? И отвечали ему: Давидов.
И сказал им Иисус: так как же Давид называет Христа по духу своим владыкой?
Сказал Господь владыке моему: будь по правую руку мою, пока побежду врагов твоих.
Стих этот из 109 псалма есть первый, и последующий ничего не разъясняет. Надо полагать, что Иисус понимал слова эти так, что Давид призывал к себе владыку своего Христа спасителя и что так же понимали законники; но не важен смысл стиха, важно то точное определение, которое получается по этому месту слову Христос — такое определение, с которым согласны и законники, и Иисус. Значение слова —хурю$, здесь равнозначащее со словом Христос, есть спаситель. Надо не забывать, главное, что это место, следует непосредственно за изложением главной заповеди и толкуется то самое слово, которое служило определением заповеди:" Любить владыку Бога твоего всеми силами, и ближнего как Его", т.е. как этого владыку. Здесь сказано, что владыка этот и есть спаситель и был спасителем Давида.
(Мф. XXII, 45, 46)
Если же Давид называет его владыкой, как же он может быть его сын?
И не смели больше его спрашивать.
Последние слова: «и не смели больше его спрашивать», явно показывают, что эта речь есть продолжение речи по вопросу: «какая главная заповедь?»
ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ
Для толкователей это место представляется отрывочным, и весь смысл для них только в тонкости диалектики Иисуса. А место это, кроме того, что есть ключ к пониманию того, что хотел Иисус, чтобы люди разумели под словом Христос, и что люди разумели и разумеют под ним, есть еще и изъяснение в самой сжатой форме всего учения.
После всех попыток, споров и опровержений учения Иисуса фарисеи и саддукеи собираются вместе и задают ему вопрос о том, как он понимает закон и учение.
И
О СОБЛАЗНЕ ФАРИСЕЙСКОМ, САДДУКЕЙСКОМ И ИРОДОВОМ.
(Мф. XVI, 6/Мр. VIII, 15/; Мф. XVI, 7;Мф. XVI, 11 /Мр. VIII, 15/; Мф. XVI, 12; Лк. XII, 1,2)
И Иисус сказал: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской и иродовой.
Ученики подумали, что он говорит о хлебе.
Тогда он сказал им: как вы не понимаете, что не о хлебе я говорю, берегитесь ,закваски фарисейской, саддукейской и иродовой?
Тогда они .поняли, что он говорил им не о том, чтобы остерегаться хлеба, а говорил об учении.
Но более всего берегитесь закваски фарисейской; она — обман.
А нет того скрытого, что бы не открылось, и тайного, что бы не стало известно.
Высказав свое учение, Иисус предостерегает против закваски. Слово «закваска» ученики понимают в смысле учения, но Иисус сказал бы учение, если бы он разумел учение. Кроме того, он не мог бы сказать учение Иродово; Иродова, царского учения не было. То, про что он говорит, он называет закваской, т.е. тем, что, как теперь бы мы сказали, химически соединяется с телом и вполне изменяет его. Закваска, положенная женщиною в квашню и изменившая всю муку, была сравнением для того, чтобы выразить то, что совершается перед лицом Бога и всем миром людей оттого, что в мир вложено разумение блага. То же сравнение Иисус употребляет для того, чтобы выразить то начало, которое вложено в мир и которое, соединяясь с людьми, производит зло. Такая же закваска — закваска фарисейская, саддукейская и иродова — изменяет совсем человека, переставляя для него добро и зло, делает то, что добро кажется злом и наоборот. И Иисус говорит, что необходимо беречься такой закваски. Заквасок этих — начал зла Иисус называет три и обращает особенное внимание на закваску фарисейскую. Определяя ее, он говорит, что она есть притворство, комедианство.
Закваска саддукейская — это закваска рассудительности.
Саддукеи, по тому, что признано о них наукой, это люди, не признававшие ничего, кроме писаного закона. Они не признавали ничего, кроме земной жизни. Во всем остальном они сомневались. Жизнь вели развратную и сладкую.
По Евангелию, саддукеи — это те, которые просят знамения, чтобы поверить; это те, которые с улыбкой спрашивают: чья будет жена из семи братьев, и которые желают, чтобы не было им никакого ответа; это те, которые спрашивают точного определения ближнего; те, которые ее скрывают своего неведения, гордятся своим неведением и успокаиваются в своем неведении. И потому под закваской саддукейской надо разуметь научный материализм.
Закваска Иродова — это закваска власти.
Иродиане — это те, которые считают, что насилия власти необходимы для блага людей; те, которые, считая Иоанна святым, посадили в тюрьму и потом убили его в угоду плясунье; это те, которые собирают подати, судят, казнят, воюют. Это те, которые обрадовались, увидев Иисуса, и все-таки распяли его.
Под закваской Иродовой надо разуметь учение государственности, юриспруденции.
Закваска фарисейская — это закваска церковности.
Фарисеи, по Евангелию, — это те, которые упрекают за несоблюдение субботы, за нечистые руки, за сближение с грешниками и грешницами; те, которые привели казнить блудницу; те, которые всегда были с иродианами; те, которые особенно настаивают на том, чтобы мужу можно было менять жен, и которые подкупают Иуду, чтобы предать Христа, те, которые молятся громко, благодаря Бога за то, что они лучше всех, и те, которые распинают Иисуса.