София
Шрифт:
– Когда узнал про операцию?
– Спросила устало. Опустила глаза в пол.
– Вчера вечером на тебя досье пришло.
– Вот почему, он с похмелья был… Переживал… - Раздражение сменилось грустью. Я оттолкнула его осторожно от себя. Ничего себе камень, какой… Прошла к дивану.
– Зачем?
– спросила единственный вопрос мучающей меня. Скорее это единственный важный вопрос из всех. Я уже думала у него проблемы с бизнесом, а тут вон что…
Дима сел напротив меня в кресло. Склонился, положил руки на
– Я хочу загладить вину перед тобой. Хочу, что ты была здорова и я в силах покрыть все, что у тебя есть и оплатить операцию.
– Я тяжело вздохнула.
– Операции не будет! Я под нож не лягу.
– сказала спокойно.
– Это один из вариантов.
– Я хочу, что бы ты понимал. Мне от тебя ничего не нужно.
– Снова разглядываю свои руки, будто в них найду ответ, как мне донести ему.
– Я не держу на тебя зла. Мы были детьми.
– Позволь помочь. После я оставлю тебя. Обещаю.
– Другой вопрос.
– Хмыкнула я.
– А с чего ты решил, что мне нужна помощь? Я просила о ней или же говорила?
Ответить он не успел, в кабинет валился мужчина на лет тридцати. В сером костюме. И с каждым его шагом, мое сердце начинает каратить от ненависти и злобы.
Гудвин Анатолий Иванович…
Тот кто в алкогольном опьянении вел машину и не справившись с управлением, влетел на встречную полосу… В тот момент, когда я ехала к моему бывшему мужу, что бы сообщить о беременности…
– Здарова дружище. Приехал и не позвонил?!
– Расхохотался он. Дима встал и они обнялись, похлопывая друг друга по спине. А я ошарашено на него смотрю, но тут, же взяла в себя в руки. Встала.
– Дмитрий Владимирович. Я пойду.
– Надо переварить все… Принять и понять. Осмыслить и придумать, что делать дальше…
– А это кто тут у нас за красотка.
– Улыбается во все тридцать два, как кот чеширский. Сука, как же ты ночью спишь? Кошмары не снятся?
– София.
– Произнесла твердо. Может имя мое вспомнит. Но нет… УБлюдок.
– Какое красивое имя, а меня…
– Гудвин Анатолий Иванович. Я знаю.
– Перевела взгляд на босса, проигнорировав руку мужчины. Еще чего удумал… Пожимать что ли буду?
Гори в аду…
– Ну что вы, куда торопитесь?
– Каждая буква кричит о флирте.
– Да иди.
– Сказал мне Дима. Я не торопливо покинула кабинет. Кажется, на сегодня работа окончена… Поспешила за свой рабочий стол. Схватила сумку.
– Ты чего? Все нормально?
– Спросила Изольда тревожно.
– Уволил?!
– та, что в розовой кофточке пришла в шок.
– Нет ребят. У меня дела неотложные появились. Завтра встретимся.
– Выдавила улыбку. Помахала всем рукой.
– как хоть все прошло?
– Спросила Изольда.
– Гладко, все обошлось.
Я спешила домой, словно за мной табун быков бежал. Я ничего не видела и не слышала. Только
Как это возможно? Как может ходить и дышать? А совесть его мучает? А… А как он спит? Просыпается в поту от страха и паники?
Судя по всему нет.
Квартира как спасательная шлюпка. Упала на колени и расплакалась снова.
Это из-за него у меня нет ребенка. Из-за него я чуть не погибла. Это из-за него мое тело все в шрамах… Это из-за него боли в костях из-за смены погоды. Мне всего двадцать один год, а уже калека… Не до такой степени, но все же…
Это не справедливо…
А Дима? Он знает? Он знает про то, что его друг врезался в меня?
Может поэтому хочет оплатить врачей?
Неет… он же не мог же помочь ему подкупить правосудие? Правда же?
6
Все звонки я игнорировала. Наташка только пришла и мы с ней весь вечер просидели в обнимку на полу. В квартире уже темно давно из-за того, что солнце ужа давно за горизонт село.
– Добыть доказательства, его вины. Записать на диктофон признание.
– Предложила Наташа, поглаживая меня по голове.
– Не знаю… Как это сделать?
– Прошептала тихо.
– Завоевать его сердце? Так эта такая мерзость, даже улыбнуться ему не смогу.
– голос совсем осип.
– Так скажи Диме об этом. А там уже он сам с ним разберется.
– А если нет, если они заодно?
– Подняла на нее голову.
– А ты диктофон включи. Запиши разговор. Шантажируй и приведи их жизнь в ад.
– Как бы они мою не привели в ад…
– Сомневаюсь, что у них это получиться. Они и так на славу постарались. Мне кажется, если Дима хоть не много, к тебе что-то испытывает, то представь, какой для него будет удар, если узнает, что его друг, убил его ребенка.
– Знаешь, как сложно об этом говорить?
– Спросила я подругу, всхлипнула от остаточных слез, которые уже, наконец-то высохли.
– Давай, когда ты добудешь доказательства, то сольем в сеть, пусть мир узнает, о том, что он совершил и кто ему помог.
– Я не смогу поступить так с Димой… - Прошептала снова, голос дрогнул, а слезы потекли по щекам. Кажется, я все еще что-то чувствую к нему…
– Ну а если он знал? Знал, что ты была тогда за рулем.
– Не знаю… - прошептала в ответ утыкаясь в ее грудь.
– Я не знаю… Если так оно и есть… Нет!
– Я выпрямилась.
– Его совесть заест сама. Потому что он покрывал убийцу своего ребенка. Да! Вот так.
– Уверенность и жажда мести внутри восторжествовала, но я тут же поникла обратно.