Согласие сердец
Шрифт:
— Можно и завтра утром, — сдалась Шерри.
— Тогда лучше завтра. Счастливо оставаться.
— А тебе хорошо провести время, — ответила Шерри.
— Не сомневайся.
Нэнси со смехом покинула комнатенку, которую им выделил для дежурств на телефоне доверия для подростков директор психологического центра «Согласие сердец». Нэнси всегда возмущалась скупердяйством мистера Байла. У него в штате работали семь психологов, каждый из которых в день консультировал не менее десяти клиентов. Средняя стоимость одной консультации — сто долларов.
Цинизм мистера Байла поражал даже прожженных типов, к коим без ложной скромности относила себя и Нэнси. Так вот, по мнению директора «Согласия сердец», неуравновешенные подростки — их потенциальные клиенты. Следовательно, помогая им бескорыстно, психологи сами же приучают их к бесплатному сыру. «В нашем мире ничто не дается даром, — нравоучительно изрекал мистер Байл на очередном общем собрании, которые он устраивал для психологов с завидной регулярностью. — Все усилия должны быть соответствующим образом вознаграждены».
Нэнси и Шерри возмущались жестокосердием мистера Байла, однако не в силах были что-либо изменить. Именно поэтому они и ютились в комнатенке площадью шесть квадратных метров и не смели жаловаться на усталость или недосыпание.
Первый телефонный звонок раздался на семнадцатой минуте дежурства, и Шерри аккуратно сделала соответствующую запись в журнале, который они вели на пару с Нэнси. Чтобы разнообразить свою работу, подруги устроили что-то вроде соревнования. Ставили маленькие рекорды: самый ранний звонок, самый долгий или самый короткий разговор…
— Алло, Шерри Янг слушает.
— Алло… — неуверенно пропищала девушка на другом конце провода и расплакалась.
Сейчас она скажет «я не знаю, что мне делать», Шерри не успела додумать мысль, как именно эту кодовую фразу и произнесла незнакомка.
— Успокойся. Сейчас мы что-нибудь непременно придумаем, — заверила ее Шерри. — Как тебя зовут?
— Николь, — после некоторых колебаний ответила девушка.
— И что же с тобой произошло, Николь? Расскажи, пожалуйста. Уверяю, безвыходных ситуаций не бывает. Случается; что мы не знаем, как нам поступить, потому что очень сильно чем-то расстроены и слезы не дают нам сосредоточиться…
— Я влюбилась в своего учителя! — воскликнула Николь и разрыдалась еще сильнее. — А ему… ему нет никакого дела до меня! Я еще слишком молода! Он думает, что я маленькая дурочка, придумавшая себе любовь!
— Нет-нет, Николь. Никто так не думает. — Шерри осторожно подбирала слова, боясь задеть самолюбие обратившейся к ней за помощью девушки.
Да что же это происходит? Неужели ей позвонят все ученицы Мартина Фергюсона?.. Впрочем, возможно, Николь влюбилась в кого-нибудь другого…
— И моя мама тоже так думает, — с горечью продолжила Николь. — Она сказала, что я вообще не достойна называться ее дочерью!
— Николь, твоя
— Нет, я ее больше не люблю! При первой же возможности уйду из дома. Лучше уж жить в собачьей конуре и ночевать на мостовой, укрывшись газетами. Там, по крайней мере, никто не станет унижать и оскорблять меня.
— Николь, что ты такое говоришь?
— Вы не понимаете! — воскликнула девушка.
Новая волна слез.
— Я очень даже тебя понимаю, — спокойно ответила Шерри. — Не стоит поддаваться эмоциям. Давай лучше разберемся, что произошло. Что тебе сказала мама, после того как узнала о твоей любви?
— Когда я сказала, что влюблена в мистера Фергюсона…
Так я и знала! — чуть не воскликнула Шерри. Снова этот Фергюсон!
— Она сначала выкатила глаза и заявила, что я несу чушь. Мол, я не хочу готовиться к контрольной по истории, вот и придумываю нелепые оправдания собственной лени. А я… я всего лишь хотела попросить у нее совета. — Николь несколько раз всхлипнула. — Простите.
— Ничего, продолжай.
— А я без него жить не могу!
Шерри промолчала, вспомнив о недавнем разговоре с Нэнси о подростковой влюбленности и зрелой любви.
— Потом мама сказала, что любовь — это ерунда, что в жизни есть масса других интересных и более важных вещей. Что мне пора подумать о будущей профессии, выбрать колледж… Я не могу сейчас ни о чем думать, кроме Мартина.
— Николь, дорогая, встань на место своей мамы.
— Я бы никогда не запретила своему ребенку думать о любимом человеке! — запальчиво бросила Николь. — Любовь — самое главное в жизни. Даже если я не поступлю в колледж…
— А вот это уже плохая идея, — перебила ее Шерри. — Думаешь, твоему учителю будет приятно осознавать, что его ученицы ни на что не способны?
— Но я ведь это сделаю, из-за него!
— Тем более. Неужели ты хочешь, чтобы вместо любви и уважения он испытывал к тебе жалость или чувство вины за сломанную жизнь?
— Но… ведь он ни в чем не виноват, — неуверенно произнесла Николь. Похоже, слова Шерри заставили ее крепко задуматься. И сейчас в ее мозгу происходили метаморфозы.
— А может быть, ты хочешь, чтобы твоя мама заявилась в школу и устроила мистеру Фергюсону скандал? Он останется без работы по твоей вине.
— Нет, я не хочу этого. К тому же… он все равно никогда не обратит на меня внимания, — печально заметила Николь.
— Потому что ты его ученица?
— Нет, потому что я некрасивая.
— Николь, кто тебе это сказал? Уверена, что ты очень милая, привлекательная девушка.
— Нет, Шерри… я уродина. По сравнению с Мэг я просто чудовище. Если мистер Фергюсон и обратит внимание на кого-то, то счастливой избранницей уж точно буду не я.