Согласна умереть
Шрифт:
Готовцев понял, что она перепугана, что она приняла его за квартирного вора или грабителя, который не остановится и перед убийством маленькой собачки. Он вернулся в комнату, содрал с
А в четверг животворная сила солнечного света (погода была сухой и ясной) подвигла Маргариту Заплатину на лирическую стезю – она почтила своим вниманием Готовцева, коснувшись к тому же не своих, а чужих, в данном случае Готовцева, проблем, что уже само по себе (интерес к чужим проблемам) является, безусловно, лирическим отступлением Маргариты от суровых реалий её личного существования. Правда, потяжелевшая пластика форм её разморённого полуденным солнцем тела и лениво-равнодушный взгляд
– А вот ты пишешь стихи… Хм! Что это тебе даёт? – на третьей или четвёртой минуте разговора задала вопрос Маргарита. – Ведь не деньги же?
– Нет, не деньги.
– А что?
– Ну, что-то даёт. Иначе не марал бы бумагу.
– Я этого не понимаю. Я не очень-то это понимаю. Вот, например… Ну, например, прочитай, скажу, стишок…
– Прочитать? – Готовцев заиграл мышцами лица, чтобы как-то переключиться на поэтическую волну. – Какой же прочитать? Если вот этот…
– Ты в самом деле, что ли, стихи читать собрался? – удивлённо воззрилась на него Маргарита.
– Да, – в свою очередь удивился Готовцев.
– Ты чего? Я говорю: попрошу прочитать – ты прочитаешь. Я скажу: «Очень мило». И – всё. И – забыла. Навсегда.
Готовцев пожал плечами.
– Забыла и забыла. Что ж.
– Ты привык к свисту ветра в кармане, я скажу. А ведь это плохая привычка. Согласен?
Конец ознакомительного фрагмента.