Соглядатай (сборник)

Роб-Грийе Ален

Все убыстряя и убыстряя ритм, он несся теперь на скорости, которая не могла не удивлять редких прохожих, идущих навстречу; а те, кого он обгонял, иногда даже издавали возглас удивления – или же испуга.

Перед традиционными зарослями магонии он резко притормаживал и спрыгивал на землю. Он стучал в оконные стекла, прислонял велосипед к стене, брал чемоданчик, сразу же входил в дом… Коридор, первая дверь направо, кухня, посередине большой овальный стол, покрытый клеенчатой скатертью в мелкий цветочек, щелканье замка и т. д… Когда клиент делал недовольное лицо, Матиас

не настаивал больше нескольких минут; часто он уходил, даже не развернув своей коллекции. При некотором навыке бывает и тридцати секунд достаточно, чтобы распознать тех, кто точно ничего не купит.

Вдоль этого берега многие лачуги стояли разрушенные или в таком плачевном состоянии, что не стоило даже останавливаться.

По правую руку показалась поперечная дорога, которая несомненно вела к поселку. Матиас проехал прямо.

К несчастью, дорога становилась довольно неровной. Поскольку замедлять ход коммивояжеру не хотелось, его здорово трясло в седле на каждом ухабе. Он, как мог, старался объезжать наиболее заметные ямы, но их количество и глубина беспрестанно росли, так что его упражнения становились все более рискованными.

Вскоре вся дорога представляла собой лишь ямы да бугры. Велосипед содрогался от постоянной тряски, и, кроме того, при каждом повороте колесо натыкалось на большие камни, столкновение с которыми грозило падением его ценного груза. Несмотря на все усилия, Матиас терял скорость.

Ветер на мысе оказался не таким сильным, как можно было опасаться. Приподнятый край обрыва немного прикрывал собой примыкающие к нему холмистые луга. Тем не менее велосипедист, которому ветер дул прямо в лицо, испытывал от этого дополнительные трудности.

Теперь он уже с облегчением останавливался то там, то здесь, чтобы предложить свой товар. Но в этих краях ему меньше сопутствовала удача. В тех нескольких домах, куда он зашел, ему попадались либо нерешительные, либо чересчур придирчивые люди, договориться с которыми было невозможно.

Он даже дважды упустил сделку, после того как зря потратил на уговоры гораздо больше времени, чем обычно, каждую секунду думая, что человек вот-вот решится и что еще одна-единственная дополнительная минутка избавит его, таким образом, от сожалений обо всех предыдущих. Во второй раз выйдя ни с чем, он с некоторым беспокойством посмотрел на часы. Было немногим более половины четвертого.

Вскочив в седло и даже не пристегнув чемоданчик к багажнику, он изо всех сил принялся крутить педали, держа одной рукой руль, а другой – ручку чемодана из фальшивой кожи.

По счастью, дальше состояние дороги было не столь плачевным. После первой же деревушки на северном берегу она даже вновь стала вполне приличной. Теперь путь Матиаса лежал обратно, в направлении форта и поселка. Ветер снова дул в спину – или почти в спину.

Он ехал быстро и ровно, хотя его охватывало легкое беспокойство.

Дома становились все многочисленнее – и богаче, – но то ли коммивояжер, заходя туда, слишком поспешно расхваливал свой товар, то ли от усталости его слова звучали менее убедительно, то ли он просто не оставлял

уже своим клиентам даже того минимума времени, которое необходимо деревенскому жителю для раздумья, ему не удалось заключить того количества сделок, на которое он рассчитывал.

Первый очень короткий запланированный крюк он сделал, проехав через старую романскую башню и деревушку Сен-Совер. Там его приняли благожелательно; тем не менее в итоге он продал там всего одну пару часов – из самой недорогой серии.

Когда он снова взглянул на циферблат, было уже без десяти четыре.

Он быстро подсчитал, что от небольшой треугольной площади, где находится табачный киоск-гараж, куда он должен вернуть велосипед, его отделяют, по самым максимальным оценкам, два километра. Если никуда больше не сворачивать, его путь займет примерно десять минут, включая дорогу пешком от табачного киоска до парохода и тридцать секунд, необходимых для того, чтобы расплатиться с хозяином гаража.

Оставалось еще около четверти часа лишку. Так что коммивояжер еще мог напоследок попытать счастья в нескольких домах.

Торопясь, словно за ним кто-то гонится, носясь, крутясь и вертясь – однако и не тратя сил на неумеренную жестикуляцию, – он до последней минуты упорно продолжал исполнять задуманное. Почти без разбора, едва завидев на краю дороги какой-нибудь дом, казавшийся ему не слишком бедным, не слишком маленьким или не слишком старым, он слезал с велосипеда и бросался туда с чемоданом в руке.

Раз… другой… третий…

Когда на первом этаже он обнаруживал открытое окно, то разговаривал не заходя внутрь, готовый выложить свою коллекцию на подоконник. В противном случае он без стука входил прямиком в кухню. И повсюду его слова и жесты были экономны – даже чересчур.

На деле все эти попытки оказались тщетны. Он слишком торопился: его принимали за сумасшедшего.

В пять минут пятого показался форт. Теперь Матиасу надо было возвращаться без остановок. Ему оставалось преодолеть трехсотметровый подъем, а затем спуск к порту. Он решил немного поднажать.

Велосипедная цепь начала издавать какие-то неприятные звуки – как будто что-то терлось сбоку о зубчатку звездочки. Матиас яростно налег на педали. Но скрежет так быстро усиливался, что он предпочел сойти с велосипеда, дабы осмотреть цепную передачу. Он поставил чемодан на землю и присел на корточки.

Времени на подробное изучение сего феномена у него не было. Он удовольствовался тем, что затянул гайку, прижимающую трос натяжного устройства к раме, – стараясь как можно меньше испачкать пальцы, – и поехал дальше. Ему показалось, что необычное трение продолжает опасно усиливаться.

Он немедленно сошел с велосипеда и отвернул гайку обратно.

Едва оказавшись в седле, Матиас убедился, что все очень плохо. Велосипед совсем перестал двигаться: механизм почти застопорился. Решив испытать другое средство, он стал передвигать рычажок переключения передачи – раз, другой, третий, – не переставая при этом с усилием крутить педали. Как только он снова перешел на самую большую передачу, цепь соскочила.