Согрей мое сердце
Шрифт:
Бытует мнение, что от нас пошли маги. Мы никого не рожали, чтобы они появились именно от нас.
Иногда баловались силой…
Часто баловались. Постоянно, как только обнаружили в себе волшебную энергию.
Давно это было… так давно… я бы хотела вернуть то время, когда мы юные и пустоголовые.
Обидно: мы властны над всем, кроме времени. Даже смерть нам не страшна. Случайно выяснили опытным путем. Можем переместиться в пространстве с легкостью в любую точку мира, правда в диких землях
А время… время подчинить невозможно. Оно само выбирает, когда ускорить бег и когда замедлить.
Неужели! Живые души. Среди снежной равнины – небольшой дом. Из окон льется свет, разрезая пространство и будто приглашая войти. Мы войдем и без приглашения, мне двери каждого дома открыты.
Хочу чай, еду и растянуться на чем-нибудь мягком. Я за последние сто лет столько не ходила, сколько за один неполный день.
Моральную усталость никто не отменял. С нагловатыми недозрелыми мальчиками общаться тоже не привыкла. Он утомляет меня одним своим видом.
Стукнула в дверь несколько раз.
Хороший дом, крепкий. Сразу видно – жители коренные.
Последнее время началась глупая тенденция переезжать в дикие земли. Ничем хорошим как правило не заканчивается. Съедают их в первую ночь, потому что привыкли жить в цивилизованном обществе, а здесь своя цивилизация, особая.
Нам не хотят открывать? Свет горит, точно не спят.
Постучала снова. Пантин стукнул в окно, а в ответ тишина.
– Кто такие? – внезапно раздался за спиной чуть хрипловатый голос.
Так меня редко встречают. С дулом двустволки, направленным мне в голову.
Дед, лет шестидесяти на вид, терпеливо ждал ответ, бегло оценивая нас взглядом.
– Ну? – поторопил с ответом.
– Метель я, а этот – мой студент из Снежной Академии, практику будет проходить.
Убить не убьет, а приятного мало – придется поваляться недели две до полного восстановления. Один раз проходила – знаю.
– У нас два друга – мороз да вьюга, – мужчина опустил ружье. – Проходите, коль пришли.
Он толкнул дверь и вошел в дом.
– Так она не заперта была? – удивился Пантин.
– Когда изба без запору, и свинья в ней бродит, – изрек дед и снял валенки. – Проходите, чего на пороге топчитесь?
Меня мягко подтолкнули вперед за талию. То есть других частей тела нет? Рука, спина, – нет, надо обязательно за талию и чтоб я вздрогнула от неожиданности.
Как маленькая девочка реагирую. Это никуда не годится.
– Извиняйте, господа, мы не привыкши высоколюдинов привечать, – дед снял дубленку из кожи непонятно какой твари, и остался с виду дряхлым и немощным.
Обманчивое впечатление.
– Гостей встречай всем, чем можешь, угощай,
Грубо вытесанные табуретки окружили массивный высокий стол из такого же дерева.
Пантин уселся, не дожидаясь повторного приглашения. Кто бы сомневался.
– Может вам помочь?
Кустистые посеребренные сединою брови дернулись наверх. Яркие глаза удивительны для такого возраста, смотрели с удивлением.
– Ну, помоги, – кивнул дед, – коли хочешь.
С радостью! Чайник на печи засвистел, чай мгновенно заварился, кружки наполнены, – быстро и качественно.
– Всякая молодость резвости полна, – протянул с хрипотцой хозяин жилища, – всякие труд магией меряете. Поживи-ка в диких землях, поймешь: рукам работа – душе праздник. Так-то!
То, что молодой назвали – приятно, конечно. А вот жить постоянно я здесь не намерена. Пантин отпрактикуется и домой.
– Извиняйте, господа, к столу нема. Бабку свою к внукам отвел, а сам стряпнею заниматься не привык, – на морщинистом лице расцвела улыбка.
– С голоду не помрем, моя госпожа прекрасно готовит, – Пантин, чтоб его вендиго в лесу пожрал, с гаденькой ухмылкой на меня смотрел.
Не сдержалась. Затянула вокруг его шеи воздушный канат и прошипела:
– Еще раз назовешь «госпожой», и я удавку на твоей шее в узелок завяжу!
Пантин и вида не подал, что ему кислорода не хватает. Лицо только покраснело, а ухмылка с губ не сошла.
Непробиваемое существо.
– Пмс? – просипел он.
Рывок и раздался хруст. Силу рассчитала ровно настолько, чтоб скорчился от боли, но живой.
Будет думать, что и кому он говорит.
– Милые бранятся – только тешатся, – дед спокойно попивал чай, будто развернувшееся действо рядовое явление в этом доме.
– Этот засранец – мой студент.
С удовлетворением наблюдала, как он держится за шею, но… усмехается.
Да чтоб тебя! Что ты за человек такой, Пантин?!
– У нас полное взаимопонимание, – он рвано смеялся.
– Чего ж не понять? Понимаю. От избытка сердца уста глаголют, – покивал дед и поднялся. – Пойду вам место подготовлю. Не хоромы, но живется неплохо.
Убью гада. Ночью. Подушкой задушу. Изощренный метод убийства для магов.
– А как вас звать? – стыдно не знать имени, кто на ночлег пустил.
– Феодор, но звать меня не надобно. Сам прихожу, – он скрылся за деревянной дверью, неокрашенной, какие раньше в избах были.
Контроль над силой, контроль над собой. Лишь бы не прибить студента раньше времени. Мороз вряд ли расстроится, но разозлится.
В принципе, можно попытаться сделать из него Франкенштейна. Такие эксперименты мы еще не проводили.