Сохрани любовь
Шрифт:
— Когда? Как долго? Как никто не узнал о вас? — я не хотел, чтобы вопросы посыпались таким потоком, но не мог их сдержать. Это просто было так неожиданно.
Глаза Дилана нервно пробежались по комнате, он боялся, что его кто-нибудь услышит. И я ненавидел этот страх. И никакие уверения не успокоили бы его; они никогда не успокаивали Шейна. Когда глаза Дилана вновь вернулись ко мне, он сказал:
— Рид, я обещаю рассказать тебе всё. Но не здесь, — его слова были тихими и неуверенными. Он вообще был взволнован.
Парень подошёл к столу, на котором была специальная
— Вот мой номер. Я буду в городе несколько дней. Позвони, и мы обязательно встретимся.
Похлопав его по спине и одновременно пожимая руку, я сказал:
— Спасибо. Обязательно позвоню. Я остаюсь здесь до понедельника. Может, встретимся где-то в воскресенье? — я нервно теребил бумажку, пока мы продолжали говорить.
— Отлично, чувак. Послушай, мне очень жаль твою маму, правда. Я очень хотел проявить уважение, было здорово снова увидеться с тобой. На связи, ладно? — Дилан проговаривал слова со скоростью света, словно хотел сбежать от болезненных воспоминаний.
Когда он вышел из комнаты, Мэдди подошла ко мне и обняла, положив голову на плечо. Я наклонился и поцеловал её шелковистые волосы.
— Кто это был, милый?
— Его зовут Дилан Хопкинс. Мы играли вместе в бейсбол, когда были детьми, — осторожно сказал я.
Мэдди посмотрела на меня; от искренней любви и доверия её зелёные глаза блестели еще сильнее.
— Это очень мило с его стороны спустя столько лет прийти и попрощаться с твоей мамой.
— Да, — я легко улыбнулся, — Я очень удивился, увидев его здесь.
Я прижал Мэдди ещё сильнее к себе, прекрасно понимая, что она чувствовала, что я не договариваю что-то. Но прежде чем она успела задать этот вопрос, который уже вертелся на кончике её языка, я ответил на него. Пошептал тихо, прямо ей в ухо. Я не хотел, чтобы ещё кто-то узнал секрет Дилана:
— Он был парнем Шейна.
* * *
Мы лежали в гостевой комнате, и Мэдди крепко прижималась ко мне, вырисовывая узоры на моей груди.
— Расскажи мне больше о Дилане. Ты был очень удивлён, когда увидел его там, — её голос был тихим и успокаивающим после такого длительного и утомительного дня.
Я повернулся на бок, облокотив голову на руку; Мэдди смотрела на меня и её глаза сверкали в холодном, белом сиянии луны. Даже не осознавая, я потянулся и начал выводить узоры на её предплечье. Пытаясь понять с чего нужно начать рассказ, несколько секунд я лежал и просто молчал, прежде чем поделился этой частицей своего прошлого. И вместо тёмного и нависающего облака прошлого, которое обычно сопровождало моё детство, более лёгкое и счастливое чувство разлилось у меня в груди. Возможно, наконец-то, примирившись со своим прошлым и простив маму, я мог теперь вспоминать о счастливых моментах.
Небольшой смешок вырвался, когда я начал свой рассказ о том, насколько я, Шейн и Дилан были близкими.
— Дилан был мне как брат. Насколько я помню, то он всегда был рядом, но, наверное, с тех пор
Мэдди покачала головой и рассмеялась от нашей синхронности.
— Я делала то же самое со своими родителями, я имею в виду, блокировала мысли о них. Всегда думала, что это намного проще, чем дать этим воспоминаниям всплыть наружу. Но знаешь, что я поняла? — она наклонилась и поцеловала кончик моего носа. — Я поняла, что счастливые воспоминания помогают оттолкнуть боль. И так приятно делиться ими. В конце концов, хорошие воспоминания всегда перекрывают плохие.
Я понимал, что Мэдди права. Чувствовал, как даже в этот момент счастье отгоняло грусть. Хотя кого я обманывал? Свет отогнал тьму, когда Мэдди появилась в моей жизни.
Я рассмеялся, продолжая вспоминать своё детство. И засмеялся ещё сильнее, когда вспомнил, насколько весёлым человеком был Шейн.
— Ты помнишь ту фотографию, где мы с Шейном вместе, которая весит внизу в гостиной? Там, где мы с ним стоим и как придурки смеемся?
— Я люблю ту фотографию. Вы там такие счастливые, — Мэдди улыбнулась и провела по моим волосам.
— Именно из-за Дилана мы там так сильно улыбаемся. Он стоял рядом с мамой и кривил смешные рожицы, показывая нам язык, — это воспоминание вдруг настолько прожгло меня, что я практически почувствовал запах свежескошенной травы на футбольном поле.
Мы лежали в тишине несколько минут. Мэдди давала мне возможность всё вспомнить и улыбнуться этим воспоминаниям. Её любопытный голос прерывал мои мысли.
— Но что было, пока вы были детьми? Ты точно никогда не догадывался, что они были вместе. Это что-то поменяло для тебя? — я слышал обеспокоенность в её голосе. Пальцы Мэдди продолжали играть с моими волосами, и это так успокаивало.
— Умм... нет, и я точно даже не догадывался, что они были вместе, — я помотал головой, — я даже не знал об этом, когда всё произошло. Хотя должен был догадаться в старших классах. Но нет, это не меняет моих чувств к ним. Ты понимаешь, иногда я просто не понимал, почему остальные в городе так обеспокоены этим. Я имею в виду, что нормально отношусь к отношениям Дилана и Шейна, но почему это так важно для остальных? — я потряс головой, пытаясь объяснить насколько не согласен с узким мышлением других людей в мире.
Убрав руку от волос к моему лицу, Мэдди аккуратно погладила мою щеку.
— Милый, невозможно объяснить ненависть. Некоторые люди используют ненависть просто, чтобы скрыть свой страх. Я не говорю, что Шейну надо было бояться, но в мире существуют такие ужасные вещи, что даже не хватит слов, чтобы описать их, — она просто пожала плечами, а горькая улыбка появилась на моем лице от того, что Мэдди идеально понимала такую «неидеальность».
— Как бы я хотела познакомиться с ним, — Мэдди наклонилась ближе и поцеловала мою щёку; я не смог удержаться и ещё сильнее наклонился к ней.