Сохранить замок
Шрифт:
Хотырь не бросила любимую дочь. Галина уклонилась, ударила кулаком по ключицам наемника. Он охнул, отшатнулся. Она толкнула его плечом. Он ударился об выступ окна. Она подняла его ноги, и он улетел из окна в гавань.
Галина благодарила богов, пока бежала по лестнице к четвертому этажу. Она открыла двойные двери, закрыла их за собой, выдохнула, сделала два шага и завизжала. Боль обжигала, пронзала ее от ступней до мозга. Она обмякла на полу, подавила всхлип и посмотрела на свои окровавленные ступни. Осколки стекла торчали из пяток и у пальцев ног левой ступни. Она бежала по разбитому стеклу во дворе, так сосредоточилась на выживании,
Кровавые следы вели к двери.
Галина выругалась, застонала, глотая слезы и сопли, пока ползла к комнате Гетена, надеясь найти то, что притупит боль и остановит кровотечение. На пороге она выругалась сильнее. Комнату обыскали. Графин с водой и чаша для умывания были разбиты, шкафчики — открыты и опустошены. Содержимое валялось на полу, разбитое и смешанное. Мази и настои слились с травами, порошками и пеплом, чтобы создать пруд испорченной работы. Даже его медовуху разлили.
— Заразы, — она закрыла глаза и пожалела себя. Тело не могло долго терпеть издевательства. Но она взяла себя в руки. — Хватит этого, — процедила она. — Ты нужна Аревик, — Магод не мог защитить ее сестру от комнаты наемников и двух мерзких магов. — Боги, как я хочу убить этих козлов.
Галина нашла сухое полотенце, стряхнула с него обломки и вытащила три длинных осколка из правой ступни, еще два из левой. Она отдала бы многое ради сомы из Скорвалы, чтобы ослабить боль. Но и этого не осталось. Спешные стежки остановили кровотечение. Порванные простыни и окровавленный мох сделали потертые сапоги мягче внутри. Она хромала, но не перестанет сражаться, пока Кадок и его подельники не умерли.
Она посмотрела на кровавые следы. Она была в покоях долго, чтобы наемники уже нашли ее. Что им мешало?
Дверная ручка повернулась, замок щелкнул, и дверь медленно открылась.
* * *
Воины перебирались по искривленному мосту, проходили во двор. Звенели крики, вопли, лязг брони и мечей с топорами. Звуки боя состязались с грохотом, с которым рубили и резали деревья, солдаты и жители деревни тащили их в ров, укрепляли мост, чтобы он не упал. Пострадавший мост дрожал и стонал от веса солдат.
Гетен стоял в стороне, скрестив руки, смотрел на замок, думая о каждой комнате, коридоре, стенах снаружи и даже туалете. Где лучше проникнуть? Где его вряд ли заметят? Чары были опущены, и сложно было не пройти в замок, а сделать это незаметно. Он мог пройти в центр двора среди сражений и устроить спектакль, но если Галина во власти магов, было глупо привлекать к себе внимание. Никто в замке не знал, что он вернулся в Харатон. Он мог использовать это неведение в свое преимущество. Но только если будет осторожен.
Один из воинов Короля-медведя подошел к нему.
— Чего ты ждешь, маг? — несколько других солдат замерли рядом, слушали и смотрели.
— Нужного момента и места, — Гетен подавил возмущение, но ему надоело, что люди сомневались в его методах и мотивах.
Мужчина ткнул пальцем в сторону замка и прорычал:
— Уже пора. А место там.
— Еще нет.
Воин хотел схватить его, но ладонь Гетена поймала его за лицо, сила потекла по пальцам так, что дурак заплясал, как кукла на нитях.
Юджин прошел мимо солдат, схватил воина и оттащил его от Гетена. Мужчина споткнулся, его удержал управляющий Галины, а потом Юджин дважды стукнул его по затылку.
— Идиот! Не трогай мага без разрешения.
Гетен опустил руку. Он повернул голову и посмотрел
— Боевые маги не знают, что я тут. Пока еще. Что они сделают с королем, маркграфиней и кронпринцем, если я ворвусь в замок? — он склонился к солдату, оскалился. — Я не буду причиной их смертей.
Юджин кивнул. Он толкнул воина к мосту и сказал:
— Удачи, лорд Риш, — и ушел за мужчиной к замку.
— Удачи всем нам, — пробормотал Гетен.
Ряды палаток тянулись от гавани к городу, некоторые уцелели, некоторые пострадали от обломков. Тела солдат и лошадей собрали для сожжения. Крики страданий и печали разносились с ветром. Дым и пыль кружили над лагерем, висели над замком и гаванью.
Гетен повернулся к замку. Он войдет через временную кладовую, где была мебель и ткани, убранные из-за ремонта. Комната была заперта, не использовалась в других целях, находилась на юго-восточной стороне замка. Он проверил два одолженных кинжала на поясе — оба острые, для убийств — и вызвал тени из леса и палаток. Он укутался во тьму, стараясь управлять потоком магии. Чтобы оставить след как можно меньше, он войдет без брони и щита. Он представил комнату с мебелью, сундуками и ящиками, перенесся чарами, подавляя остальную магию. От усилий он задрожал, потратил больше сил Хьялмера и Эктрины, чем хотел, но тут он не мог ничего исправить.
Комната появилась, его магия угасла. Сапоги шаркали по камню. Мужчина выругался.
Гетен развернулся, кто-то несся к нему из открытой двери с кинжалом в руке, скаля зубы, как бешеная собака. Он даже не успел отругать удачу, встретил атаку своими клинками, отвечал на удары противника своими ударами.
Темная сила наполнила его. Враги Галины были его врагами. Его гнев ослаблял контроль. Веревка тьмы вылетела из теней и обвила запястье мужчины. Она потянула напавшего за порог, стала бить его об стену. Снова и снова. Кости трещали. Кровь брызгала. Белые стены потрескались. Лицо мужчины было разбито, когда тень придавила его к стене. Он тихо молил о пощаде. Кровь стекала из носа.
Но Гетен не жалел его, он узнал мужчину.
— Трефор, — он резал камни для растущих стен крепости и играл на лютне во время перерывов. Каменщики, которых Галина пригласила в замок, которым доверяла, которых слушала и с которыми смеялась… — Ты не должен был приходить, — холод и смерть Пустоты наполнили голос Гетена. Он прошептал заклинание, медленно подавил жизнь в противнике. Глаза мужчины закатились, он выдохнул в последний раз. Гетен убрал теневую магию. Тело Трефора рухнуло на пол. Дух наемника кружил, но не получал от хранителя границы Пустоты ни сожаления, ни совета.
Магия Гетена, напитанная душами Хьялмера и Эктрины, пылала от ненависти, которую он редко трогал с той ночи, как убил Шемела. Он оскалился.
— Проклятье, — гнев ярко пылал в нем. Магия тянулась наружу, грозила разбить его контроль и порвать его по швам.
Он посмотрел на мужчину, его бесеранские веснушки и полоски, увидел предательство глубже. Гетен оскалился, оторвал ножку от сломанного стула и избил лицо мужчины в кашу. Каждый удар выпускал немного гнева, и Гетен смог совладать с собой. Он выпрямился, бросил ножку стула в кладовую и вытер дрожащие окровавленные ладони о тунику мертвеца. В ушах звенело. Голова гудела. Он подавлял соблазнительную силу в темное место, откуда она вылезла. Он не последует к завершающей части, не поддастся безумию некроманта, из-за которого потом мог сгнить.