Сокол-1
Шрифт:
«С таким не пропадем!» — было мнение молодежи.
Шестаков из тех, кому не нужно растолковывать, что и как делать. О кем говорили: он работает по принципу «самовоспламенения».
Принцип этот «сработал» на следующий же день. Лев подошел к Девотченко, обратился:
— Товарищ командир! Пока нет боевой работы, разрешите я расскажу ребятам о действиях здесь наших предшественников.
— А откуда ты знаешь, как они действовали?
— Да вот тут у меня кое-что собрано…
Вытащил из бокового кармана записную книжечку,
Девотченко полистал книжечку, развернул одну-другую вырезку и вдруг обнял Шестакова, радостно восклицая:
— Ну, Лева, ты настоящий молодец! Да тебе с такими материалами цены нет! Ведь на них можно всю партийно-политическую работу построить, людей воспитывать. Это же сейчас так важно…
Лев даже опешил от такого бурного проявления чувств обычно суховатым, сдержанным командиром, не знал, как себя в такой ситуации вести.
— Вот что, Лев, — сказал уже строго Девотченко, — сегодня соберем всю эскадрилью и проведешь первую беседу. Понравится людям — будешь выступать перед ними раз в неделю, пока весь материал не используешь. А там, смотришь, новый появится, уже наш, собственный.
Беседа была посвящена Героям Советского Союза, заслужившим это высокое звание за мужество и храбрость, проявленные в небе Испании, — Ивану Копецу, Сергею Денисову, Сергею Черных, Павлу Рычагову.
Рассказ о них был настолько захватывающим, что все слушали, раскрыв рты. Слушали и мотали на ус: Шестаков деталь за деталью раскрывал «секреты» боевого мастерства и мужества прославивших себя воздушных бойцов. Чувствовалось: он не раз анализировал все, что узнавал о героях, по «косточкам» разобрал их приемы, тактику действий, много полезного почерпнул для себя и теперь готов щедро поделиться им со своими товарищами по оружию.
Девотченко смотрел на Шестакова и вспоминал недавние слова Гусева:
— Запомни, Ваня, выйдет из Шестакова большой летчик, будут о нем говорить, учиться у него…
«Пожалуй, ты прав, Саша, — подумал про себя командир. — Но не будем спешить с выводами. Все о каждом из нас скажут воздушные бои, которые вот-вот начнутся».
И они действительно начались, только не для эскадрильи Девотченко, а для гусевцев. Их срочно перебросили на Южный фронт в Кабеса-дель-Буэй. Там у республиканцев было мало авиации, враг господствовал в небе. Требовалось сбить с него спесь.
Прикрытие Картахены, Аликанте, Мурсии теперь возлагалось на одну эскадрилью Девотченко. Летчики воспрянули духом: может быть, скоро удастся провести первый воздушный бой!
Первый бой… Неизвестно, что кому он принесет, но все жаждут его, ждут не дождутся. Видно, так уж устроен человек: лететь навстречу яркой мечте, даже зная, что можно и сгореть, не достигнув ее.
Но все, к чему страстно стремишься, рано или поздно
Вот как произошло это у Льва Шестакова.
На аэродром прибыла группа американских и английских журналистов. В большинстве своем — долговязые, ведут себя бесцеремонно, громко разговаривают. С ног до головы обвешаны фотоаппаратурой.
Девотченко совершенно не был рад столь неожиданному визиту. Ведь будут расспрашивать — а что рассказывать? Пока никто ничем не отличился, для республиканской Испании, по существу, ничего еще не сделали. А может, именно это и устроит больше всего неожиданных гостей?
Журналисты оказались в курсе дел эскадрильи. Им просто хотелось познакомиться, поговорить с молодыми советскими летчиками. Ясно, с какой целью: узнать о настроениях, посмотреть, насколько вновь прибывшие парни крепки духом.
Командир представил гостям Зубарева и Шестакова, поручил им заняться приезжими, поскольку самому нужно было организовывать боевое дежурство. Зубарев и Шестаков разделили журналистов на две группы, повели их в звенья.
— Мистер Честакофф, вы хорошо стреляете в воздухе? — спросил довольно твердо по-русски идущий рядом с ним англичанин в пенсне с золотой оправой.
— У нас все стреляют хорошо, — прозвучало в ответ.
— А не думаете ли вы, что учебные стрельбы и огонь в бою — это не одно и то же?
— Нет, не думаю. Что умеешь делать — то сделаешь в любой обстановке.
— А если нервы не выдержат?
— А вы слыхали наш авиационный марш?
— Это какой?
— Тот, где поется: «А вместо сердца — пламенный мотор».
— О, — англичанин начал доставать из карманов блокнот и вечное перо, — вы остроумны, мистер Честакофф, это надо записать…
Лев только собрался было что-то еще сказать, как вдруг до него донесся какой-то гул. Он взглянул в небо и увидел пару двухмоторных вражеских разведчиков. Идут себе чинно-благородно, будто знают, что никакая опасность им не грозит, летчики-истребители на земле заняты гостями.
— По машинам! — разнеслась громкая команда Девотченко.
Летчики бросились к своим «москас», журналисты отскочили в сторонку, наблюдают, что будет дальше. Приготовили фотоаппараты.
Торопясь к истребителю, командир эскадрильи на все лады чертыхался:
— Принесло этих газетчиков на мою голову! Не снимем разведчиков — на весь мир раззвонят. Им ведь только дай посмаковать…
Точно о том же думали Зубарев, Шестаков и другие: «Как бы не ударить в грязь лицом! И надо же появиться разведчикам в столь неурочный час…».
В последнюю минуту Девотченко сообразил, что ни к чему взлетать всей эскадрильей — получится свалка, неразбериха.
Пойдут он, Зубарев и Шестаков.
Тройка «москас», подняв рыжую пыль, взметнулась в небо. Все трое устремились к разведчикам. Те, заметив истребителей, прибавили скорости.