Сокол против кречета
Шрифт:
– Ни разу? – недоверчиво переспросил Константин.
– Это только в Библии Давид Голиафа одолел, а в жизни все эти карлики на гиганта напасть опасаются – себе дороже, – скупо улыбнулся Мефодий.
– Только вот скучно нам здесь будет, – добавил Славка. – Мы ведь к другому привыкли, так что не знаю, как вы, а я от этой размеренной жизни через пару-тройку недель точно потихоньку с ума сходить стану. Ты знаешь, Костя, что у всех нас даже заботу о поиске хлеба насущного отняли, потому как стакан газировки из автомата три копейки стоит, буханка черного хлеба – десять… Знаешь, во что мне обошелся сегодняшний
– Радоваться надо, – встрял Мефодий.
– Да чему?! – взвыл Славка. – Мы же все здесь бывшие – бывший изобретатель, бывший воевода, бывший император и даже, прости, владыка, бывший священнослужитель.
– Священнослужитель, если только он настоящий, бывшим не бывает, как и офицер, – не согласился Мефодий. – Вот что касаемо сана патриарха – это да. Тут я с тобой согласен. А так у меня и здесь есть чем заняться. Как бы ни была благополучна страна, в ней всегда найдутся страждущие утешения, алчущие…
– Ну, хорошо, хорошо, – перебил его Славка. – Тебе легче. А меня здесь ни одно военное училище не возьмет – старый я. А Миньке что здесь изобретать? А Косте кем повелевать? Слугами? Можно, конечно, только тоже скоро наскучит. Ни тебе войну объявить, ни даже на кол посадить.
– На кол я не сажал, – поправил Константин.
– Зато вешал. Что в лоб, что по лбу. А здесь, представляешь, последний раз преступника приговорили к смерти три года назад.
– А потом что? Мораторий объявили? – заинтересовался Константин.
– Ты, величество, своих потомков не оскорбляй, – ответил Славка. – Они хоть и императоры, но к своему народу повнимательнее президентов прислушиваются. Если люди не согласны – против них не идут. Что значит мораторий? Чтоб убийцы и маньяки жили, а их неотмщенные жертвы в земле гнили? Дудки. Просто не было с того времени таких преступлений. До чего докатилась нация! – патетически закатил кверху глаза Славка и тут же угрожающе наставил палец на Мефодия: – А все из-за тебя, владыка. Из-за твоих плодов воспитания и просвещения. – И тут же окрысился на улыбающегося Константина: – И нечего тут ржать. Ты, величество, тоже руку приложил.
– Судя по тем скелетам, которые мы видели в подземном ходе, не так уж все гладко было, – коротко поправил тот друга.
– Всякое случалось. Сейчас просто не хочу рассказывать – обстановка не та. Лучше ты потом прочитаешь, а если чего непонятно – меня спросишь, – сразу помрачнел Славка и уже более серьезно добавил: – Конечно, чего там говорить, хорошо, когда всем весело и все смеются. Да и сознавать, что мы с вами этому начало положили, тоже приятно. Не знаю, как вы, а я собой прямо-таки гордюсь. Это ж как лихо тогда мы всем гадам зубы пересчитали! – И тут же скучным голосом произнес: – Вот только теперь это дело прошлое, причем весьма отдаленное. От нас оно сейчас, если считать от года твоей смерти, на расстоянии ровно семи веков.
– Да-а, если вдуматься, то и
– А что? – осведомился Минька, молчавший до сих пор.
– Так ведь опять недовольны, – подвел итог Костя. – И сами не понимаем, какого рожна нам надо.
– Ну, какого – это, положим, ясно, – заметил Славка. – Ты же сам говорил, что цель – ничто, движение – все. Вот движения нам и надо. Мы ж как рыбы, которые на берегу оказались. Нам это движение как воздух нужно, иначе хана.
– А мне помнится, что такое у нас уже было, – задумчиво произнес Мефодий.
– Ты имеешь в виду отсутствие движения? – удивился Славка.
– Я имею в виду такие вот посиделки, – поправил его бывший патриарх.
– Ну, положим, было, и не раз, – недоуменно пожал плечами Славка. – А ты это к чему, владыка?
– А это он к тому, что поскучать нам могут и не дать, – подхватил Константин, догадавшись, к чему клонит Мефодий. – Так сказать, идя навстречу пожеланиям трудящихся. Особенно когда эти пожелания весьма настойчивы и высказывают их не совсем обычные трудящиеся.
– То есть?
– А ты вспомни, как мы тихо сидели и подвывали возле Оки, желая вернуться обратно. Ну, когда банда Гремислава Рязань спалила, а я вас отвлечь решил и выход на природу устроил. Вспомнили?
– Так, так, так, – вскочил на ноги Минька. – Он же утро имеет в виду. То самое, когда мы впервые кокон увидели, который за нами прислали [173] .
– Точно, – подтвердил Константин. – И все тогда именно как сейчас было – квартет славных ряж-ских хлопцев, тихая река…
173
Об этом подробнее см. в эпилоге книги «Око Марены».
– Только тогда это была Ока, а на дворе стояла осень, – критически заметил Славка.
– Я так полагаю, что название реки и время года особой роли не играют. Зато место здесь весьма уединенное, да и подвываем мы точно так же, – заметил Константин.
– Погоди, погоди. Но тогда мы хотели вернуться обратно, то есть представляли, куда именно, – возразил Минька. – А сейчас что? Мы ведь и сами не знаем, куда хотим.
– Ну и что, – философски отозвался Мефодий. – Коли это посланец божий, то ему виднее – куда нас отправить.
– Куда и в качестве кого, – добавил Константин.
– Вообще-то, параллельных миров много, – задумчиво произнес Минька. – Так что на наш век работенки хватит.
– И еще останется, – покладисто согласился Славка. – Когда, говоришь, ты его увидел, Миня? – деловито уточнил он.
– Перед рассветом. Светать только начало, – припомнил изобретатель. – Думаешь, и сейчас оно точно так же будет?
– А чего тут думать, – пожал плечами Славка, у которого не осталось и следа былого уныния. – По ночам только привидения шляются и эти, как их, злые бесы. А наша фигня, как ее оценил владыка, как раз наоборот – к светлым принадлежит. Значит, ее на рассвете ждать надо.