Соколиная охота
Шрифт:
– В Ленинграде мало птиц, - сказал Слава.
– Я не хочу, чтобы Джан их убивал.
– Моего голубя подкинем, - предложил Вовка. Он все равно какой-то квелый. Не жилец на белом свете.
– Ты его замучил, - сказала Лена.
Солнце наконец засияло на чисто вымытом голубом небе, и ребята из нашего дома постепенно собрались на дворе. У гаражей ослепительно блестели большие лужи, недавно посаженные молодые тополя свежо зазеленели, валявшийся на обочине осколок стекла пускал в глаза солнечные зайчики.
– Голубей в городе пропасть, - сказал Вовка.
– Подумаешь, одним больше,
– В прошлом году ты кошку из рогатки подстрелил, - вспомнила Лена.
– Не насмерть ведь?
– угрюмо посмотрел на нее Вовка.
– Кошки - твари живучие.
– Я пойду, - сказал Слава и направился к роще.
– Можно, я с тобой?
– попросилась Лена.
Слава кивнул.
Нам тоже хотелось посмотреть, как будет летать сокол Джан, но помешала гордость. Нас не позвали, а набиваться в провожатые мы не хотели.
– Птичек ему жалко, - презрительно улыбнулся Вовка.
– Было бы жалко не держал бы в квартире гордого свободолюбивого сокола. Джану нужен простор, небо, охота, а он раз в неделю выпускает его на полчаса полетать. И то когда птиц не видно.
– Я прочитал в одной книжке, что соколам надевали на голову колпачок, - сказал Сева.
– Зачем это?
– Какой еще колпачок?
– удивился я.
– Кожаный, чтобы глаза закрывал, - пояснил Сева.
Вовка промолчал - он тоже не знал, зачем надевают охотничьим птицам кожаные колпачки на головы.
– Наверное, чтобы не отвлекался, - предположил Сева.
– Когда вверх подбрасывают, колпачок снимают.
Мы видели, как Слава подкинул Джана вверх и сокол рябым снарядом устремился в небо. Он набирал высоту, как реактивный самолет. Скоро мы потеряли его из виду. Но зато видели, как на опушке березовой рощи оживленно беседовали Слава и Лена. Глаза у девчонки сияли, она даже за руку Славу взяла.
– Надаем ему по шее?
– предложил Вовка. Ему не понравилось, что Лена пошла со Славой. А еще больше ему не понравилось, что она так весело с ним разговаривает. Мы знали, что Лена давно Вовке нравится. Впрочем, она нам всем нравилась. Лена длинная, тоненькая, с густыми каштановыми волосами. Глаза у нее большие и яркие. И в них мельтешат искорки, когда она улыбается. Лена занималась в музыкальной школе, и иногда кто-нибудь из нас тащил ее длинный черный футляр со скрипкой. Футляр мы таскали, но вот как играет Лена, никто из нас не слышал.
– Вызови его на дуэль, - усмехнулся Сева.
– Жалко ему показать людям, как охотится на птиц сокол, - проговорил Вовка.
– Наверное, это неинтересно, - сказал Сева.
– Птиц жалко, - заметил я.
– Вот если бы напустить на него ворону?
– Ворона - тоже птица, - усмехнулся Сева.
– Я что-то придумал!
– воскликнул Вовка.
– Завтра, братцы, мы увидим соколиную охоту!
Мы видели, как Слава с Джаном на плече вышел из третьего подъезда и пошел к березовой роще. Желтые волосы его сияли на солнце. Где кончался асфальт, начиналась травянистая тропинка. По бокам ее ярко желтели одуванчики. На них то и дело садились пчелы и шмели. Скворцы осваивали новые домики на березах, что ближе к нашему дому. Это мы их сколотили в школе и установили здесь.
Когда Слава свернул
– Слава-а!
– закричала она.
– Подожди-и!
Тот остановился. Сокол на его плече пошевелился и, взмахнув крыльями, снова замер. Запыхавшаяся девочка подбежала, разжала кулак и протянула соколу розовый кусочек мяса. Тот даже не посмотрел на угощение.
– От чужих не берет, - сказал Слава.
– Дай ему сам.
Слава отрицательно покачал головой.
– Мясо свежее, из холодильника.
– Он сыт, - сказал Слава.
Лена разжала пальцы, и мясо упало на землю. На него тут же спикиронала большая зеленая муха.
– Я чужая...
– грустно произнесла девочка.
– Джан только меня признает, - сказал Слава.
– И Фарида, но Фарид далеко...
Мы затаили дыхание: они стояли в каких-то десяти метрах от нас. Я даже разглядел на точеной голове Джана темное перышко, по цвету отличающееся от остальных. Мы укрылись за ржавой кабиной покалеченного грузовика, валявшегося здесь, наверное, еще с тех пор, когда и дома-то нашего не было. Над головой шумели толстые березы. Молодая, пронизанная солнцем листва, казалось, дымилась на них. Пахло сырой землей и горькой осиной. Вовка осторожно поднялся с земли и, сжимая голубя в правой руке, спрятался за березу.
Слава снял сокола с плеча, посмотрел ему в немигающие глаза и, вскинув руку, подбросил его вверх. В то же мгновение Вовка выскочил из-за ствола и швырнул сизаря в небо.
Сокол свечой уходил в голубое раздолье, очумелый голубь, казалось, погнался за ним. Он тоже круто забирал ввысь, хотя у него это получалось не так красиво, как у сокола.
– Зачем ты это сделал?
– смотрел на Вовку Слава. Синие глаза его стали совсем светлыми, почти такими же, как небо. Длинные ресницы подрагивали. Хотя Слава произнес эти слова тихим голосом, мы понимали, что он кипит от негодования.
Больше не прячась, мы с Севой тоже выбрались из-за грузовика.
– И вы тоже?
– взглянул на нас Слава. Не знаю, как Севе, но мне почему-то стало неловко.
– Прятались, как воры, - сказала Лена.
Мы молчали. Нам было нечего сказать. Даже остряку Севе. Лишь Вовка ни на кого не обращал внимания: его голова была задрана вверх, глаза жадно устремлены на птиц. У Вовки даже рот приоткрылся, отчего вид у него стал глуповатый.
– Смотрите!
– вырвалось у Вовки.
– Сейчас ударит!
Стало тихо. Теперь все смотрели на небо. А там разыгрывалась трагедия. Оторвавшись от голубя, сокол на какое-то мгновение светлой точкой повис как раз над ним. Затем, сложив крылья, камнем стал падать вниз. Мы видели, как Джан вскользь ударил голубя, будто дымок закружились вокруг них маленькие перья. Сокол вместе с добычей падал на землю. Но это только так казалось. Падение было не столь стремительным, как атака. Перед вершинами берез Джан, широко распластав крылья, резко затормозил и плавно опустился рядом с мальчиком. Мертвый голубь был зажат в когтях. Другая лапа хищ-ника с кривыми острыми когтями вцепилась в траву.