Соколиная охота
Шрифт:
Мужчина схватился за оружие и резко повернулся.
У него за спиной стоял высокий человек лет сорока, подтянутый и спортивный.
– Это вы, шеф? – удивленно воскликнул вышедший из бункера человек, слегка щурясь: его глаза еще не привыкли к яркому солнечному свету. – Но ведь по плану операции…
– План операции изменился, – сказал шеф и, не вынимая руки из кармана, выстрелил в своего подчиненного.
Выстрел прозвучал негромко, будто открыли бутылку шампанского. В глазах Алексея, сменяя друг друга, вспыхнули удивление, вопрос, обида, ужас.
В это время дня в кафе «Янцзы» было немноголюдно.
В дальнем углу зала под китайской картинкой с изображением яркого петуха мама с дочкой лакомились фруктами в карамели, окуная кусочки горячего ананаса в чашку с холодной водой, да пышная девица с яркими глупыми глазами и румянцем во всю щеку уставила весь стол тарелками китайских деликатесов и размышляла, с чего начать.
Открылась входная дверь, и в кафе вошли мужчина и женщина, старательна показывающие всем своим видом, что они не вместе. Женщина – молодая, очень подтянутая, спортивная, хорошо одетая; мужчина – гораздо старше, хотя далеко еще не старик: красивое породистое лицо, капризный рот, седые виски.
Лариса, опытная официантка, которую профессия сделала физиономистом, поспорила бы на месячную зарплату, что эти двое – любовники. Но они сели в разных концах зала и делали вид, что незнакомы.
«Тогда уж и пришли бы в разное время!» – подумала Лариса.
Заинтригованная, она подошла к мужчине. Он заказал бутылку минеральной воды и сказал, что дождется друга, тогда и сделает настоящий заказ. Девица попросила кофе. Для этого не нужно идти в китайский ресторан. Впрочем, это ее дело, клиент всегда прав.
Мужчина потягивал свою минералку, краснощекая красотка приступила к утке с имбирем, мамаша с дочкой закончили десерт и попросили счет. В это время дверь распахнулась, как от порыва ветра, и в зал вошли типичные «быки» – охранники. Кожаные куртки, казалось, едва не лопались на бицепсах. Охранники оглядели посетителей, придержали дверь и пропустили своего шефа – толстого курчавого брюнета лет пятидесяти с заплывшими жиром глазками и тройным подбородком. Толстяк прошел к столу мужчины с седыми висками, один из охранников отодвинул стул, помог ему сесть. Толстяк мигнул, и охранники сели за один из столиков в стороне, внимательно оглядывая пустой зал.
Впрочем, увидев краснощекую девицу, они в основном уставились на нее.
«Вот ведь корова, – подумала Лариса, – ест все, что угодно. О фигуре нисколько не думает, а мужики на нее пялятся. Ну ничего, это только по молодости, к тридцати потускнеешь, душечка!»
Лариса подошла к столу, за которым двое мужчин явно вели деловой разговор. При ее приближении они замолчали, толстяк настороженно посмотрел и недовольно пробурчал:
– Попозже, дай поговорить!
Потом взглянул на кого-то за ее спиной и сказал:
– Спокойно, Геша, спокойно.
Лариса оглянулась и вздрогнула: один из «быков», широкоплечий парень с курносой веснушчатой физиономией, стоял у нее за спиной, держа в руке огромный черный пистолет. Услышав приказ шефа, он вздохнул, вернулся за свой столик и вновь стал смотреть на румяную девицу, которая перешла уже к судаку в лимонном соусе.
Лариса отошла к двери в кухню, оглядывая зал и следя, не нужно ли чего-нибудь посетителям.
Снова открылась дверь, и появилась еще одна девушка – высокая,
А эта девица дошла до середины зала и неожиданно распахнула плащ.
В ту же секунду в зале наступил конец света. В руках девицы оказался короткий черный автомат, и она открыла из него огонь сначала по телохранителям курчавого толстяка, а потом по нему самому и его собеседнику. Веснушчатый громила вскочил и попробовал вытащить свой пистолет, хотя его грудь уже пересекала цепочка темных дымящихся отверстий, но девица хлестнула по нему еще одной очередью, и «бык» рухнул на стол, стащив с него скатерть и залив все вокруг темно-красным. Толстый хозяин осел, выпустив изо рта кровавый пузырь, затем дернулся всем телом и опрокинулся вместе со стулом на спину, дрыгая короткими ногами и истошно крича. Получив еще один выстрел, он затих. Его собеседник умер так же красиво, как жил: охнул и откинулся на спинку стула, как будто задумался о смысле жизни, и только черная дыра посредине лба портила его интеллигентный облик.
Закончив свою работу, девица в плаще бросила автомат на пол и спокойным деловым шагом направилась к дверям. Когда она проходила мимо столика румяной красотки, та взвизгнула, вскочила, но тут же споткнулась и упала, опрокинув на себя стол со всеми недоеденными деликатесами.
Лариса услышала чей-то визг и вдруг поняла, что визжит она сама. Мамаша, которая в гардеробе помогала своей дочке застегнуть узкую черную курточку, застыла, бледная как смерть, заслоняя собой девочку.
Девица-киллерша окинула кафе равнодушным взглядом и исчезла из него навсегда.
Из кухни появился наконец Василий Васильевич, как называл персонал кафе хозяина-китайца, произнести настоящее имя которого русскому человеку не под силу.
Василий Васильевич оглядел зал. По его невозмутимому лицу никогда нельзя было понять, что он думает. Взглянув на Ларису, он распорядился:
– Консяй виззять! Милиция визивай, «Скорая помоси» визивай.
– «Скорую» – то для кого? – растерянно спросила Лариса. – Мертвые они все.
– Не все, – возразил хозяин, – вот для та дамочка «Скорая помоси» визивай. – Он указал на краснощекую красотку, которая, уже не такая румяная, как прежде, сидела на полу вся в мидиях и соевом соусе и, размеренно охая, держалась за левую ногу.
Надежда Николаевна Лебедева отвернулась к стене и накрылась с головой одеялом. Весь мир ополчился против нее, и настроение от этого было отвратительным. Она в который раз стала перечислять в уме все неприятности, происшедшие с ней за последние полтора месяца.
Начать с того, что сорок шесть дней назад, пятого марта, в субботу, она уговорила своего мужа Сан Саныча покататься на лыжах. Причем уговаривала долго, потому что Сан Саныч, обычно легкий на подъем, в этот раз что-то засомневался и сказал, что хотел бы провести выходной дома, в тепле. Надежда же руководствовалась двумя причинами. Во-первых, зима близилась к концу, и почему бы в последний раз не насладиться лыжной прогулкой, а во-вторых, она опасалась, что если муж будет дома, то его вызвонят по телефону по какому-нибудь срочному делу, как уже бывало не раз, и тогда – прощай выходной!