Соколиная охота
Шрифт:
И только когда „Скорая“ далеко отъехала от больницы, сидевший рядом с носилками мужчина кавказского вида, почувствовав неладное, пощупал у Сырниковой пульс. После этого он смачно выругался и мрачно уставился на одного из „санитаров“:
– Вы, работнички хреновы! Вам ведь велели ее живую притащить!
– Что значит – живую? – отозвался один из „санитаров“, тот, что повыше и похудее. – Она и была живая… Померла, что ли? Ну так ее разэтак! – Он наклонился над телом на носилках и вгляделся в лицо мертвой Сырниковой, на котором свойственное Велоре Михайловне при жизни постоянное недовольство
– То есть как это не та? – Кавказец приподнялся на сиденье, медленно багровея и наливаясь яростью. Вы что – еще и бабу перепутали?
– Да поди разберись в темноте, – оправдывался „санитар“, – мы взяли то, что лежало… Кровать та самая была, около окошка…
– Точно не та? – еще раз переспросил Дух.
– Точно, – растерянно отозвался „санитар“. – Эта – худая, старая очень и с усами, а та была вроде помоложе и с виду попригляднее…
– Может, тебе она теперь старше кажется, оттого что мертвая?
– Да нет, Дух… та точно была помоложе, и усов не было.
– А по мне, – вступил в разговор второй „санитар“, – все бабы, которым больше сорока, на одно лицо. Поди их разбери…
– Да ты, Крыса, ее и не видел! Мне ее старушенция из морга показывала.
– Тихо! – заорал Дух. – Нечего по ерунде базарить! Оба хороши! Теперь-то что делать? Не возвращаться же в больницу – все равно в темноте нужную бабу не найдете, черт ее знает, куда она делась. Может, ее перевели или вообще выписали. Теперь от этой еще избавляться надо. – Он злобно покосился на труп Сырниковой.
– Толян! – окликнул Дух водителя. – Шпарь на Богословское кладбище!
Толян, привыкший к неожиданным переменам маршрута, резко крутанул руль и погнал машину на Охту.
Следя за многочисленными ямами и рытвинами, он не заметил, что от самой больницы за ними следуют „Жигули“ с выключенными фарами.
Алиса угнала эти „Жигули“, чтобы добраться ночью до больницы, не привлекая к своей персоне внимания таксистов или частных „извозчиков“.
Подъехав к больнице и уже собираясь пробраться внутрь и поближе познакомиться с наблюдательным человеком со второго этажа, она увидела, как двое санитаров выносят из здания неподвижное тело на носилках. Это показалось ей странным: людей на носилках приносят в больницу, а не уносят из нее, во всяком случае, по ночам. Из больницы люди либо выходят своими ногами, либо уезжают в венках и лентах на неказистых автобусах похоронной службы.
Присмотревшись к санитарам повнимательнее, Алиса узнала в одном из них бандита, который в компании с Духом и Вовчиком гонялся за ней минувшей ночью около морга.
Ситуация становилась подозрительной. Кого могут выносить бандиты из больницы? Наверняка того же человека, с которым хотела поговорить Алиса, свидетеля сцены возле морга. Что из этого следует? Может быть, бандиты не нашли косметичку и хотят узнать, кто ее взял? Бред! Если они косметичку не нашли, то откуда они могут знать о ее существовании? Может быть, они нашли ее, но хотят убедиться, что спрятала ее именно Алиса?
В любом случае за машиной бандитов стоило проследить.
И Алиса, не включая фар, двинулась за „Скорой помощью“.
Дорожное
Проезжая по Литейному проспекту, где дорога наконец стала поровнее, „Скорая помощь“ вдруг резко изменила направление. Алиса удивилась, но свернула следом. Она думала, целью бандитов является то же самое полузаброшенное здание, в котором минувшим утром держали ее саму, и они действительно до сих пор ехали именно туда, но сейчас повернули на Охту.
Через некоторое время впереди замаячил едва различимый в темноте крест кладбищенской церкви, и „Скорая помощь“ остановилась возле ограды Богословского кладбища.
Алиса, все больше удивляясь, заглушила мотор и крадучись двинулась за бандитами. Двое здоровенных парней несли носилки. Пройдя мимо закрытых ворот кладбища, они пошли вдоль ограды и вскоре свернули в широкий пролом, которым днем пользовались многие посетители кладбища, чтобы срезать дорогу к родственным могилкам. Алиса следом за „санитарами“ пробралась на кладбище, хотя уже догадывалась о цели этой прогулки.
Перебегая от могилы к могиле, прячась за крестами и надгробьями, она на небольшом удалении следовала за своими знакомцами.
Ночное кладбище – не самое приятное места для прогулок: под ногами предательски чавкала непросохшая весенняя грязь, по сторонам раздавались какие-то странные и пугающие звуки – то ли скрип старых деревьев, то ли вздохи грешных душ, не находящих вечного упокоения…
К счастью, Алиса не верила во всякую мистическую чепуху. Ее гораздо больше интересовала конечная цель парочки с носилками.
Наконец „санитары“ остановились возле свежевыкопанной ямы, должно быть, приготовленной для завтрашних похорон. Встав около могилы, они без всякого уважения накренили носилки и сбросили белеющее в темноте тело в разверстую яму. Из глубины могилы раздался только глухой плеск – внизу стояла выступившая из почвы вода. Ни стона, ни крика не донеслось, из чего Алисе стало ясно, что сброшенное в могилу тело было уже мертвым.
„Санитары“ взяли с тех же носилок две лопаты и наскоро забросали тело замлей.
Из того, что удалось увидеть, она сделала вывод, что бандиты похитили в больнице свидетеля утренних событий, не стали откладывать допрос до своей резиденции и прямо в машине „Скорой помощи“ выяснили все, что их интересовало, а потом ставшего бесполезным свидетеля убили и избавились от трупа.
И что же теперь делать ей, Алисе? Главное – не поддаваться отчаянию, напомнила она себе. Настал час испытаний – теперь она одна против всех, и никого рядом. Но она жива и полна сил, а самое главное – она знает, где находятся документы. Они подождут, потому что никто, кроме покойного Аркадия Загряжского, не смог бы их оттуда взять. Кроме Аркадия и ее, Алисы… Значит, она добудет эти документы во что бы то ни стало, только затратит больше времени, вот и все.