Сократ и афинская демократия
Шрифт:
Таким образом, отмечая постоянную окруженность Сократа людьми, не следует думать, что это был круг именно единомышленников, скорее это был круг людей, жадных до той информации, что нес в себе Сократ, до его мудрого юмора и жизненной активности.
Впрочем, самое главное сейчас, не это. Главное — это то, что мы точно знаем, что Сократ был все время окружен людьми, люди эти были нередко из совершенно различных возрастных и социальных слоев, при этом большую часть дня великий философ общался все–таки, во–первых, с молодежью, во- вторых, молодежь эта чаще всего происходила из знатных и обеспеченных слоев, то есть из той части афинского общества, что могла
Подчеркнем еще раз главную мысль: молодежь не просто получала от Сократа некий такой мыслительный продукт, который не могли дать другие философы того времени, но и сам Сократ очень хорошо понимал свою интеллектуальную индивидуальность. Так, в платоновской «Апологии Сократа», рассуждая на суде о том, что будет, если его приговорят к изгнанию, Сократ прямо говорит о том, что его ждет: в какой бы город он ни пришел, молодые люди будут его слушать так же, как и в Афинах /71]. Справедлив вопрос: Так что же давал своим слушателям великий Сократ, в чем состояла та его своеобычность, что отличала его отношение к действительности от отношения к действительности всех остальных? А чтобы ответить на него, сначала нам необходимо понять, какие же цели в жизни ставил для себя этот великий человек. Об этом мы и поговорим в следующей главе.
Глава 4. Смысл жизни Сократа: постановка целей
Те взгляды и идеи, что транслируют люди волей или неволей избравшие путь пропагандиста собственных (или классовых, групповых и т. д.) идей, всегда являются продолжением их собственного мировоззрения, неким выведением его, словно рельсов, из себя вовне, в окружающую социальную среду. При этом совершенно понятно, что любые взгляды любого человека всегда так или иначе детерминированы, обусловлены окружающим их обществом, его проблемами и общим состоянием, производны от мировоззрения и идеологии той социальной, образовательной и возрастной группы, к которой принадлежит индивид.
Однако при этом мы знаем: одной из тех специфик человеческого сознания, благодаря которой оно является именно творчески–человеческим, является способность сознания индивида иногда вырываться за рамки общепринятого и обусловленного, создавать собственную реальность, которая хотя, чаще всего, и является реальностью только в сознании человека, однако воспринимается им именно как реальность и определяет его жизнь и повседневное поведение совершенно так, словно это настоящая реальность.
Отсюда мы можем предполагать, что и Сократ, как всякий творческий человек и мыслитель, мог в какой–то степени быть человеком, производным от реальности своего времени, а в какой–то степени являться настоящим творцом собственной жизни и собственных учений. И, собственно говоря, у нас есть все основания считать, что одним из индивидуальных отличий одного человека от другого как раз и является процентное соотношение «привязки» его собственных жизненных целей как к окружающей его реальности (и принятым в его обществе обычным жизненным целям), так и к собственному пониманию жизни (пусть даже от реальной жизни и очень оторванному).
Итак, чего же хотел в своей жизни Сократ? К чему он стремился, кем
Понятно, что такая формулировка жизненной цели — или держать речи перед народом (быть политиком), или заниматься философией, необычна уже сама по себе, и тысячи афинских юношей вряд ли рассуждали именно таким образом: их ждали торговля, ремесло, земледелие и многое другое из того, к чему, судя по всему, Сократа никогда не влекло. С учетом же отсутствия у нас достоверной информации о какой–либо трудовой или политической деятельности Сократа, становится ясно: свой путь философа он избрал уже в ранней юности и избрал совершенно сознательно. Скажем больше: у нас есть все основания предполагать, что вариант выдвижения в политику перед Сократом вообще никогда не вставал! Этот вывод напрашивается сам собой хотя бы потому, что у нас есть точная информация о том, что Сократ даже не знал, каким образом правильно вести себя на заседании афинского городского Совета: если бы человек хоть чуть–чуть думал о политической карьере, он бы в этом обязательно ориентировался.
Итак, будем уверены: свой путь отвлеченного философа Сократ избрал уже со своей юности. Однако, говоря об этом, необходимо учитывать, что именно тому философствованию, которым занимался сам Сократ в первый период его жизни (до пятидесяти лет) не только в Афинах, но и в Элладе в целом, еще не учили. Весь ассортимент тогдашней философии выглядел так: либо научно–математическое теоретизирование в духе мистико–абстрактной школы Пифагора, либо более практические натурфилософские рассуждения школы Анаксимандра — Демокрита-Анаксагора. Философии, рассуждающей об обществе, морали и идеях, в античности тогда не было. Собственно, в этом–то и состоит величие Сократа, что именно он–то ее и создал.
Чем же определялось философское сознание и поведение Сократа в первые десятилетия его жизни и философствования? Благодаря Ксенфонту, мы знаем: всю свою жизнь Сократ с удовольствием и оптимизмом брался за рассмотрение совершенно любого вопроса и давал советы абсолютно в любой области. При этом свои способности он обосновывал тем, что если бы кто–то пришел к нему за огнем или водой, а у него их не было бы, то Сократ мог бы легко привести этого человека туда, где можно было бы легко достать его. И даже музыке он мог бы помочь научиться, поскольку смог бы показать людей, искусных в музыке. И все это потому, что, по его словам, Сократ всю свою жизнь интересовался теми, кто в Афинах являлся главным знатоком в той или иной области, и общался с ними [2].
По свидетельству все того же Ксенофонта, Сократ был практик и рационалист до мозга костей: «Так, геометрию, например, надо изучать, говорил он, лишь в таком объеме, чтобы быть в состоянии, в случае надобности, отмерить участок земли правильно, согласно с измерением, принять, передать, разделить или представить отчет о работе. А вот доходить до труднопонимаемых чертежей он находил ненужным; пользы от этого, говорил он, не видно; хотя он сам не был профаном в этой науке, но говорил, что занятие ею может поглотить у человека целую жизнь и помешать изучению многих других полезных наук.