Сокровенное сказание Монголов

Эпосы, легенды и сказания

* * *

Заутра хваления жертв,По вся дни молитв он достоинВо веки и в роды родов».

* * *

Сказал, и на солнце смотря,С кропленьем молитву творя,На шею он пояс, как четки, привесил,А на руку шапку поддел,И грудь широко распахнув,Он трижды три крат до земли поклонился.

[«Благодаря тому, что у матушки Хоахчин слух такой, будто она обращается в крота, а зрение такое, будто она обращается в хорька, я, в бегстве ища спасенья своему грузному

телу, верхом на неуклюжем коне, бредя оленьими бродами, отдыхая (сооружая) в шалаше из ивовых ветвей, взобрался на (гору) Бурхан.

«На Бурхан-халдуне спас я (отсрочил) вместе с вами жизнь свою, подобную (жизни) вши (или: Бурхан-халдуном изблёвана…)

«Жалея одну лишь (единственно) жизнь свою, на одном-единственном коне, бредя лосиными бродами, отдыхая (городя) в шалаше из ветвей, взобрался я на Хаддун. Бурхан-халдуном защищена (как щитом) жизнь моя, подобная (жизни) ласточки. Великий ужас я испытал. Будем же каждое утро поклоняться (ползком взбираясь) ей и каждодневно возносить молитвы. Да разумеют потомки потомков моих!» И сказав так, он обернулся лицом к солнцу, как четки повязал на шею свой пояс, за тесьму повесил на руку шапку свою и, расстегнув (обнажив) свою грудь, девятикратно поклонился солнцу (в сторону солнца) и совершил (дал) кропленье и молитву.]

III. РАЗГРОМ МЕРКИТОВ. НАРЕЧЕНИЕ ТЕМУЧЖИНА ЧИНГИС-ХАНОМ

§ 104. Вскоре после этого Темучжин, вместе с Хасаром и Бельгутаем, отправился в Темный Бор на реке Тууле, к Кереитскому Тоорил Ван-хану и сказал ему: «Внезапно напали на нас три Меркита и полонили жён и детей. Я пришел просить тебя, хан и отец, спасти моих жён и детей». – «Разве же я, – говорит Тоорил Ван-хан, – разве я в прошлом году не говорил тебе? Вот что сказал я тебе, помнишь, тогда, когда ты, в знак сыновней любви, облачал меня в соболью доху и говорил, что отцовской поры побратим-анды – всё равно что отец тебе. Вот что сказал я тогда:

«За соболью доху отплачу:Твой разбитый народ сколочу,Соберу, ворочу.За соболью доху отплачу:Разбежавшийся люд ворочу,Полным счётом вручу.Пусть все станет по местам:Здесь – почетный; челядь – там.Не так ли я сказал? А теперь и сдержу свое слово.За соболью доху отплачу,Всех Меркитов мечу я предам,А Учжину твою ворочу.За соболью доху отплачу:Супостатов предам я огню и мечу,А царицу твою ворочу.

[«За твою соболью доху я соберу для тебя твой рассеянный улус. За черную твою соболью доху я соединю для тебя разлученных людей твоих. Так я говорил и прибавил: пусть же почечная часть идёт к заду, а лопаточная (почётная) – к переду. Теперь же, по этим словам своим, в благодарность за соболью доху, я истреблю для тебя всех Меркитов дотла и спасу для тебя твою Борте-учжин. За черную соболью доху, предав огню всех без исключения Меркитов, доставим мы тебе твою Борте, возвратим ее тебе…»]

Пошли ты известие Чжамухе. Младший брат Чжамуха находится сейчас в Хорхонах-чжубуре. Я с двумя тьмами выступлю отсюда и буду правым крылом, а Чжамуха со своими двумя тьмами пусть будет левым крылом. Место и время встречи назначает Чжамуха!» – Так он сказал.

§ 105. От Тоорил-хана Темучжин, Хасар и Бельгутай вернулись домой, и уже из дому Темучжин послал к Чжамухе Хасара и Бельгутая, наказав им: «Вот как скажите анде моему Чжамухе:

«Ложе моё – воздух пустой,Мы ль не единого рода с тобой?Как же мы кровную месть совершим?В сердце зияет глубокая рана.Нам ли с тобою родство не охрана?Как же свою мы обиду отметим?»

[«Ложе моё обращено в пустой воздух. Принадлежа к одной большой семье (родства), разве мы чужие с тобой? Как выместим свою месть? Лоно (грудь) мое ущерблено. Будучи кровной роднёй, чужие ли мы (друг другу)? Как же воздадим воздаяние своё?»]

Не только это наказывал он передать своему анде Чжамухе, но также а собственные

слова Кереитского Тоорил-хана: «Памятуя, что я в своё время был облагодетельствован отцом Есугай-ханом, я буду блюсти дружбу. Со своими двумя тьмами я выступаю правым крылом. Пошли переговорить с младшим братом Чжамухой, не поднимется ли он со своими двумя тьмами. Место же и время встречи пусть назначит сам брат Чжамуха». Выслушав все это, Чжамуха сказал так: «Только услышал я про Темучжина,

Только услышал про друга-анду,Что воздух пустой – его ложе,Сердце мое заскорбело.Только услышал про рану в груди,Печень моя заболела.Кровную месть мы свою совершим,Меркит-Удуит и Увас истребим,Милую сердцу Борте возвратим.Правою местью своей отомстим:Хаат-Меркитов огню предадим,Ханшу спасём и домой возвратим.Плещут чуть слышно попоны коней.Гром барабанный на бой нас зоветНа Тохтоа, на зачинщика, в Бура-кеере.Длиннотетивные луки волнуются рея.На супостата, на Даир-усуна, – скорее.Орхон с Селенгой где слилися, на остров Талхун.Катится по ветру желтый бурьян.Чуть что в тайгу, Хаатай-Дармала.Ныне в степи Харачжи должен быть.Двинемся ж дружно кратчайшим путём,Бурный Хилок напрямки перейдем!Пусть себе знатные бороды гладят…Наши тем часом плоты свои ладят…На Тохтоа, на зачинщика-труса,Бурей внезапною грянем.В прах обратим и высоких и знатных,Жён и детей полоним.Мы их святыни растопчем ногами,Целым народом в полон уведём».

[«Когда я услыхал, что ложе его обратилось в пустой воздух, сердце (внутри) у меня заболело. Когда узнал я, что лоно его ущербили, печень у меня заболела. Отмщая месть свою и истребив Удуитских и Увасских Меркитов, освободим свою Учжин-Борте. Воздавая своё возмездие, предадим огню всех Хаат-Меркитов и ханшу Борте свою возвратим – спасём. Теперь, когда у нас похлопывают чепраки (попоны), когда, гремят у нас барабаны, задира и трус Тохтоа находится, должно быть, в степи Буура. Теперь, когда у нас волнуются длиннотетивные луки, вояка Даир-Усун находится, должно быть, на острове Талхун-арал, у слиянья Орхона и Селенги. Теперь, когда по ветру развевается желтый полынь (перекати-поле), поскорее поспешающий в лес Хаатай-Дармала находится, должно быть, в степи Харачжи. Теперь, когда напрямик мы пойдем поперек реки Хилхо – пусть в это время будут богаты и благополучны их бороды! – Мы, связав плоты, перейдем. У того беспечного Тохтоя, обрушившись, на него прямо через дымовое отверстие, на самое почетное у него налетим и впрах сокрушим. Женщин и детей в полон всех заберём; самое святое у него ногами потопчем, весь, народ до конца, истребим».]

§ 106. Чжамуха продолжал: «Вот что еще прошу вас передать анде Темучжину и старшему брату Тоорил-хану: «А обо мне скажите, что я

Издали видное знамя свое окропил,В громко рокочущий свой барабан я ударил,Кожей, обтянут он крепкой,Кожей быка вороного.И вороного коня-скакуна оседлал я,Жесткий походный тулуп свой одел,Поднял стальное копьё высоко,Дикого персика стрелы наладил.В битву – скажите – готов, я теперь.В битву с Меркитом-Хаатай.Издали видное знамя своё окропил,В густо ревущий ударил я свой барабан,Кожей коровьей обтянут он.С черною гривой скакун мой осёдлан,Панцирь ремнями прошитый на мне,Меч с рукоятью высоко я поднял,Стрелы свои зарубные наладил.К смертному бою готов я – скажитеК бою с Меркит-Удуитом.