Сокровища антиподов
Шрифт:
.
Изрядно подвыпивший Лешка в этот момент с бокалом водки наперевес пытался что-то сказать, но язык его не слушался. Можно было разобрать лишь какие-то несуразные шипящие звуки.
– Леша, ты хочешь что-то сказать? – Легонько потряс школьного товарища за плечо Иван. Тот кивнул и снова принялся бормотать что-то невнятное. Удалось разобрать самую малость.
– Хочу выпить… на …брайтон… шафт… – в промежутках между шипением и икотой настойчиво требовал Козлов. – Не надо стесняться…
– Что он говорит? – переспросил Иван, – какой «Брайтон»? Снова в свою Америку захотел?
– Думаю,
– Мне всегда становится смешно, когда мужчины говорят: «Ты выпей – и не будешь стесняться», – подняв бокал, заметила Липа. – Предупреждаю, Алексей Михайлович… Если я сейчас выпью, стесняться будете вы!
В принципе, получилось все так, как предсказывала Липа. После «брудершафта» Иван поцеловал в щеку Вику, а Козлов облобызал ее подругу. Хотя он только пытался это сделать, потому как на самом деле сама молодая женщина расцеловала бывшего хоккеиста.
После этого Липа, как и обещала, дала волю своему острому язычку.
– Хочу вам признаться: я хоть и молода, но старомодна, – начала свою исповедь Липа. – Если я встречаюсь с мужчиной – значит, вижу в нем своего будущего мужа и отца своих детей. Да, он должен позвать меня замуж, если наши отношения действительно серьезны, и познакомить меня с родителями, собакой и лучшим другом. Я считаю, что готовить еду, стирать белье и гладить рубашки моего мужчины – моя природная обязанность, и я вижу в этой заботе истинное женское счастье. Я думаю, что мы должны быть честны друг с другом. Мы вместе, а значит, должны уважать друг друга и ценить свой выбор. Я не лягу спать, если он задерживается с работы, рыбалки или хоккея. Я буду ждать у окна и греть ужин, пока он поднимается по лестнице. Я хочу выглядеть хорошо ради него, чтобы он не забывал, какая же я у него красивая. Поэтому я трачу и буду тратить силы и время, чтобы нравиться ему. Я хочу быть только его женщиной, и ничьей больше. Вчера, сегодня и всю жизнь. Даже если весь мир будет против моего мужчины, я буду молча стоять за его спиной и подавать патроны… Алексей Михайлович, а вы хотели бы быть моим мужчиной? Вы, кстати, женаты?
Разомлевший от водки Козлов от неожиданного вопроса поперхнулся и снова принялся часто икать.
– Я был женат. Дважды, – едва справившись с икотой, начал объяснять он, но быстро увильнул от прямого ответа. – Но когда я увидел вас, Олимпиада, то напрочь забыл всех предыдущих женщин. Вы – нимфа. Вы – само очарование.
– Про меня все понятно, Алексей Михайлович, – вежливо возвратила его на прежний курс Липа, – Возможно, я вам нравлюсь, потому как у вас хороший вкус. А кто были ваши жены по профессии, если не секрет?
– Обе были юристами, – почему-то засмущался Козлов.
– О, Алексей Михайлович, вам повезло… Самые сексуальные люди – это юристы.... Они даже дела возбуждают, – с невозмутимым лицом продолжила издеваться Липа.
Наблюдая за этими показательными выступлениями, Иван и Вика едва сдерживали смех, а Козлов снова забормотал что-то о достоинствах Липы.
– Так, уважаемый кавалер, минуточку внимания.
Козлов с трудом перевел взгляд на Орехова, и тот многозначительно кивнул, как бы подтверждая слова Липы.
Козлов занервничал. С одной стороны, блистательная Липа показалась ему вполне доступной: протяни руку, дотронься до ее пышных форм, загляни в глаза, намекни, что наповал сражен этим обаянием, и она твоя. Но как только Козлов пытался это сделать, то сразу же наталкивался на перекрестный огонь ее язвительных реплик и шуток, что сразу же настораживало ловеласа и не позволяло с легкостью предложить девушке продолжить застолье в номере отеля.
Раздумывая, как поступить, Козлов в конце концов напился до чертиков и только мычал.
– Ну вот, все так хорошо складывалось, – с трудом пыталась скрыть разочарование Липа. – Иван, ты чего не усмотрел за своим школьным товарищем? Как говорил великий комментатор Озеров: «Такой хоккей нам не нужен!». Вика, собирайся, мы уходим.
Прощаясь с Викой и не решаясь поцеловать новую знакомую даже в щеку, Иван, слегка пожав протянутую ладошку, с радостью ощутил в своей руке записочку с номером телефона.
– Будет желание, звоните, – на всякий случай пояснила она, – буду рада!
Иван проследил, чтобы изрядно подвыпившего Козлова охранники доставили в номер отеля. Там его раздели и сунули под бодрящий душ. Лешка оклемался минут через десять и заволновался:
– Слушай, Ваня, а где женщины? Ленка Шаталова и эта, фигуристая, с большой грудью – Липа, кажется…
Иван подробно пересказал старому школьному товарищу события вечера, после чего Козлов многозначительно изрек:
– Сначала я не понимал, почему у меня то ни одной женщины, то сразу две. Потом дошло: беда никогда не приходит одна…
Козлов еще принял на грудь коньячку, после чего его снова сморил сон. Оставив одноклассника на попечительство его охранников, Иван поехал домой. Похоже, он сегодня поймал трех зайцев, о которых упоминала Липа: взял эксклюзивное интервью у ответственного спортивного чиновника, повидался со своими одноклассниками и в качестве бонуса познакомился с девушкой, которая ему очень понравилась.
4.Ночной кошмар
Давно замечено: когда государству что-то надо от своих сограждан, оно сразу же начинает величать себя Родиной. Умных соотечественников обмануть сложно, они остро чувствуют подмену понятий и явный подвох. Что же касается дураков, то они, как правило, оправдывают свое социальное предназначение…
Аналогичным способом воззвать к корпоративному патриотизму лихо пользовался и главный редактор издания, в котором работали Иван с Липой. Выступая на редакционной летучке по поводу очередной подписной кампании, шеф щедро сыпал высокопарными эпитетами: родная газета, журналистский долг и профессиональная честь. В конечном итоге все свелось к простому указанию: чтобы обеспечить изданию солидный тираж, а стало быть, и необходимое поступление финансовых средств на счет, требовалось в период подписной кампании выдавать яркие и интересные публикации, которые именовались «гвоздями».