Сокровища Аттилы
Шрифт:
Между ставкой Ерана и плоскогорьем готов пасли свои стада хайлундуры рода Волков. Когда тумены удалились от ставки на день пути, в образовавшуюся брешь скрытно проник неприятельский отряд. Витирих оказался гораздо решительнее, чем можно было ожидать от старика. Темной ночью спустившиеся с плоскогорья готы напали на становище пастухов Волков, разгромили его и ринулись на ставку ничего не подозревающего Ерана, по пути перехватывая и уничтожая заставы противника. Безумно отчаянный план Витириха едва не осуществился.
Спас хайлундуров Диор. Он проснулся среди ночи. Ему показалось, что его позвал тревожный голос отца. И вдруг слух его уловил отдаленный конский
В ставке Ерана подняли тревогу. Громким, словно отсыревшим в ночи голосом распоряжался Силхан. Успели отправить в тумены гонцов. В темноте спешно строилась тысяча. И тут у Диора мелькнул замысел, которым он поделился с Ераном и Силханом. Те одобрили его план.
А между тем топот стремительно приближался. Готы прекрасно знали местность. Но едва ли они придавали значение рву, вырытому перед скалой. Они не успели лишь на время сгорания факела. Еран и его воины укрылись под скалой, за рвом.
Уже потухали звезды и светлело небо. В сереющем мраке смутно чернела громада холма, а на его вершине брошенные шатры и повозки. Там злобно лаяли оставленные на привязях сторожевые псы. Возле высокой скалы темнота все еще была густа и скрывала ров. Многочисленная конница готов вынеслась из зарослей ближней лощины и помчалась к холму. На вершине вспыхнули костры, раздались беспорядочные испуганные крики, заметались люди. Еще громче залились собаки. Это десятка три оставленных на стане воинов создавали видимость поднявшейся в ставке тревоги. После этого они должны были отступить.
Готы решили, что застали хайлундуров врасплох. Неистовый рев, исторгнутый из множества глоток, смешался с остервенелым лаем собак. Большая часть всадников ринулась на холм, остальные поскакали в обход, чтобы отрезать пути бегства Ерана. А тот, наблюдая из темноты за нападением на его ставку, от ярости потерял голос, сипел и отплевывался. Силхан на всякий случай держал за уздцы его лошадь.
Вспыхнули факелы. Черные всадники, освещая себе путь, словно демоны на огненных крыльях, замелькали на вершине холма. Жутко свистнули стрелы. Захрипели и смолкли псы. Десятки копий, блеснув лезвиями в дымном свете, пронзили войлочные покрытия шатров. Готы ринулись на хрупкие жилища степняков, повалили жердевые остовы, растоптали копытами коней все, что находилось внутри шатров. И тотчас крики разочарования послышались на холме. Готы обнаружили, что хайлундуры успели сбежать. Раздался громовой голос Валариса, требующий догнать беглецов.
— Пора! — воскликнул Диор.
Еран отдал команду. Воинственный крик «Хар–ра!» сотряс скалу. Его услышали на вершине. Черные всадники ринулись с холма вниз, к скале. Спуск по крутому склону был произведен с бешеной быстротой. Сверху что–то кричал Валарис. Кажется, он догадался, что ждет его воинов. Но остановить яростный порыв атаки было уже невозможно. Словно выпущенный из пращи камень, отряд германцев в мгновение ока очутился у рва. На другой стороне препятствия стояли готовые к бою воины Силхана. Ров обрывался на глубину десяти локтей. Он стал братской могилой готам. На вершине холма рыдал седовласый тысячник Валарис, поняв, что его провели как глупейшего из ослов. Отряд погиб в считанное мгновение. Ряд за рядом всадники валились
Изумленный Еран просипел Диору:
— Ты хитроумный чародей! Простому смертному подобное задумать не под силу!
Советник холодно прервал его:
— Не время говорить об этом. Вели захватить Валариса живым!
4
Но Валарис живым не дался. Его окружили, он рубился с юношеской отвагой, под Ним убили жеребца. Он продолжал биться пешим, разя всякого, кто приближался к нему на длину его вытянутой руки с мечом. Скоро к нему нельзя было подступиться из–за нагромождения трупов, и тогда кто–то из рассвирепевших воинов выпустил по готу стрелу, попав в горло.
Еран в гневе велел доставить к нему ослушника. Привели пожилого мрачного воина со шрамом, пересекавшим его лицо от лба до подбородка. Поврежденный правый глаз воина сильно косил, отчего казалось, что глаза ветерана смотрят в разные стороны.
— Если б не твои заслуги и не седины, — зло просипел Еран, — я велел бы взять тебя на аркан! Ты осмелился не выполнить мое повеление!
— Валарис убил моего брата! — оправдываясь, сказал воин.
— Значит, вы оба оказались неумелы и беспечны!
Оскорбленный хайлундур вскинулся, ожег царя яростным взглядом.
— Я ходил в походы еще с твоим дядей! — проревел он. — Весь покрыт ранами! Я бился в предгорьях Кавказа, и ты сам наградил меня золотым кольцом. Я не беспечен, джавшингир! И мой брат не был беспечен! Возьми, джавшингир, свои слова назад.
— Гнев затмил мой разум. Обида всегда слепа, — спохватившись, примирительно проговорил Еран.
Нетрудно было понять, слушая разговор царя с простым воином, что власть Ерана не настолько крепка, как у Аттилы. Наблюдательность тяготеет к обобщениям. У Аттилы, в свою очередь, власть менее сильная, чем у византийского императора. Если Ерану подчинялись, Аттиле покорялись, то перед византийским императором раболепствовали. Власть стремится к неограниченности. Вот где истоки будущего хайлундуров! Багровое от ярости лицо Ерана, вынужденно уговаривающего простого воина не таить на царя обиду, подтверждало это предположение. Скоро хайлундурам предстоят потрясения.
Диор посоветовал Ерану не ждать подхода антов, а немедленно штурмовать Южную и Восточную крепости, ибо после столь страшного разгрома отряда Валариса и гибели самого тысячника готы уже не смогут оправиться. Еран и Силхан согласились с ним. Навстречу антам был послан гонец с пожеланием как можно скорее захватить Северную крепость и идти к Белому замку, где хайлундуры и славяне соединятся.
Предвиденье Диора блестяще оправдалось. Боевой дух готов оказался сломлен. Они лишились лучших бойцов. Обе крепости взяли одним непрерывным штурмом. Стены их были не столь внушительны и высоки, как стены Белого замка. И стояли они не на скалистой горе, а на холмах. В том, что Восточная и Южная крепости оказались более уязвимы, нельзя винить строителя Каматиру. Нужда заставила Витириха возводить крепости в местах не лучших для обороны.