Сокровища Аттилы
Шрифт:
Реми вышла и достала две лопаты, веревку для подъема и лом. Когда она протянула руку к очкам ночного видения, Сэм сказал:
– Это можно оставить.
– Хорошо. Значит, к ночи закончим.
– Ну, если подумать, то, пожалуй, очки лучше захватить. – Он взял лопату, веревку и лом и стал сбоку от дороги подниматься к скальному карнизу.
Реми со второй лопатой поднималась следом.
– Пока карабкаемся, посоветуй название для мемуаров. Как тебе нравится: «Реми: американка в трансильванской тюрьме»? Или: «Это сразу говорит о многом»? Может, лучше: «Реми: девушка за решеткой»?
– Как
Она рассмеялась и стала карабкаться быстрей, чтобы догнать его. Поднявшись выше, она поняла: выступы скал и изгиб дороги мешают им видеть их машину внизу. Но в таком случае и их никто не увидит с дороги. Любой человек, посмотрев вверх, увидит только скалы.
После долгого подъема Сэм прошел несколько сотен ярдов вдоль вершины, потом взял лопату и принялся копать.
– Надеюсь, мне удастся подрыть этот камень. Если он покатится вниз, как все тяжелые предметы, мы получим очень внушительную лавину и перегородим Бако дорогу в Венгрию, тогда благополучно уедем.
– Благополучно? Ты уверен?
– Да, если получится. Но потребуются огромная срочная работа и большая удача. – И он принялся бросать в сторону землю и мелкие булыжники, которые как будто удерживали четырехфутовый камень в ста пятидесяти футах над дорогой.
Реми встала с другой стороны от камня и принялась делать то же самое.
Наступил момент, когда камень на склоне как будто вышел из земли: они освободили большую половину и подкопали дно. Сэм отошел на несколько ярдов и выбрал сухой сук длиной десять футов и толщиной два с половиной дюйма. Потом подкатил к большому камню другой, поменьше, чтобы использовать его как точку опоры.
– Ладно, Реми. Иди вдоль гребня, а как только увидишь, что кто-то подъезжает издали, помаши мне. Тогда я постараюсь безопасно спустить камень.
– Иду. – Она побежала по гребню, иногда перепрыгивая через трещины или огибая препятствия, наконец остановилась над дорогой далеко от Сэма, подняла руки и помахала.
Сэм приставил свой рычаг к точке опоры и нажал. Он стоял в десяти футах от камня и мог использовать всю длину рычага. Еще раз нажал, что-то застонало, и камень шевельнулся.
Первая попытка не удалась. Сэм посмотрел на Реми и увидел, что она энергично машет руками.
Внизу Сэм заметил поднимающийся по дороге автобус: шофер вел машину медленно. Через минуту Реми снова помахала. Сэм переместил точку опоры ближе к камню, прижался к нему плечом и уперся обеими ногами. Камень качнулся вперед, потом назад и вышел из своего углубления. Вначале он катился с трудом, медленно, но вот перевернулся и просто заскользил; почва не оказывала сопротивления, и он не кувыркался. Сминая растительность, камень достиг отвесного шестифутового обрыва. И когда ударился там о другие камни, то словно встряхнул их, и они покатились следом. Он катился быстрее других камней, но вывел из состояния покоя почти весь склон, так что вначале заскользили небольшие камни и гравий, а после и целые участки почвы с растущими деревьями двинулись вниз. Деревья падали вертикально. Лавина получилась очень шумной – двигались тонны камней, почвы и трещащей древесины.
Сэм посмотрел вниз: лавина перекрыла дорогу от одного склона до другого. Еще секунд десять продолжали прыгать
Сэм схватил лопату, веревку и лом и пошел по вершине хребта к Реми. Вместе молча они отправились вниз, используя лопаты, чтобы не упасть и не запустить вторую лавину. Оказавшись на дороге, они побежали к своей машине, бросили инструменты в кузов, развернулись и поехали к Алба-Юлии. Теперь Реми казалось: она видит на дороге гораздо больше машин, чем раньше. Как будто все движение теперь направлялось к ним. Минут через пятнадцать Сэм догнал другие машины, идущие в том же направлении.
– Надеюсь, братья проехали до того, как мы перекрыли дорогу, – прервала молчание Реми.
– Уверен в этом, – ответил Сэм. – Мы дали Тибору достаточно времени. Теперь нам нужно название и телефон конторы, которая в Румынии препятствует контрабандному вывозу древностей.
– Позвоню Сельме, – решила Реми.
– Привет, Реми! – отозвалась Сельма. – Тибор сообщил мне, что вы решили действовать одни.
– Другая команда опередила нас в поисках захоронения Бледы. Сэм указал мне – возможно, исходя из нашего французского опыта, – что найти сокровища и доставить их домой совсем не одно и то же. Сейчас мы расширяем игру. Кому позвонить в Румынии, чтобы помешать Бако контрабандой переправить древности в Венгрию?
– Лучше пусть это сделает Альбрехт через посредника, – предложила Сельма. – Румынской федеральной полицией управляют из Генерального инспектората в Бухаресте. Следуем им сказать, что у нас дело для Интерпола, и они сообщат пограничникам. Могу использовать для этого компьютер и связаться через прокси, чтобы наше местоположение не установили.
– Спасибо, Сельма.
– Не за что. Если Бако поймают, у него будут неприятности. Румынский закон № 182 от 2000 года говорит, что любые находки должны быть зарегистрированы, необходимо получить правительственный сертификат. Всякая древность считается «подвижным культурным наследием».
– Мы позвоним снова, как только кое-что утрясем.
– Разве дело не кончено? – удивилась Сельма.
– Боюсь, что нет. Нам нужно увидеть камеру.
– Будьте осторожны.
Они снова проехали через Алба-Юлию, потом мимо небольшого леска, где видели машины Бако, остановились на следующей парковке и пешком пошли по лесу обратно. Они прятались за кустами, пригибались к земле, наконец приблизились и увидели Бако. Он сидел над входом в тайник, свесив ноги в темную пропасть. Четыре человека держали веревку, которой он был обвязан под мышками, подбежал пятый и протянул Бако фонарик.
Бако оттолкнулся и скользнул вниз, в камеру. По извивам веревки Сэм и Реми поняли: он висит внизу, пытаясь осветить всю камеру. Несколько раз его люди, измотанные тем, что рыли землю и ворочали камни, готовы были отпустить веревку, бросить хозяина вниз.
В какой-то момент Бако оказался в камере. Веревка провисла, люди расслабились и принялись растирать мышцы. Вдруг внизу раздался крик. Вытащили пустую петлю, один из охранников Бако надел ее на себя, и его спустили. Веревка снова провисла, и люди наклонились к проему, чтобы услышать голоса. И в ужасе начали переглядываться.