Сокровища царя Соломона
Шрифт:
Лия Артамоновна, не подозревавшая, о чем думает ее сын, перешла к главному:
– Ты ведь помнишь Михаила Иосифовича, Дима?
Еще бы не помнить! Михаил Иосифович Балтер, старый друг отца Дмитрия, был профессором биологии, но походил скорее на красиво состарившегося артиста или режиссера: безупречно отутюженные брюки, пиджак из рыжей замши, темная водолазка. Отец и покойный Лев Николаевич были очень близки. Порой они спорили и даже ссорились, но стоило одному из них заболеть или столкнуться с трудностями, как другой, забывая
Когда Быкова-старшего не стало, Балтер продолжал поддерживать приятельские отношения с Лией Артамоновной, а однажды втянул Дмитрия в опасную авантюру, убедив его отправиться в Австралию, чтобы заснять там мифическое чудище под названием буньип. Никакого буньипа они не нашли, зато пережили множество опасных приключений, при воспоминании о которых у Быкова и сейчас мурашки пробегали по телу.
– Ну что ты, мама! – ответил Дмитрий. – Разве можно забыть милейшего Михаила Иосифовича?
– Ты прав, он очень яркий человек, – кивнула Лия Артамоновна. – Такой одаренный и такой… такой неприспособленный.
– Да-да. Рассеянный до невозможности.
– И не говори, Дима. Такие люди нуждаются в опеке.
Быков внимательно посмотрел на мать, сообразив, к чему она клонит.
– Надеюсь, – сказал он, – наш профессор не замыслил новое путешествие на другой конец земного шара?
– Нет, – успокоила его мать. – Михаил Иосифович собирается в Африку.
– Вот как? – насторожился Быков. – Куда именно? Африка большая.
– В Ботсвану.
– В Ботсвану? Насколько мне известно, эта страна не привлекает туристов…
Лия Артамоновна усмехнулась:
– Не могу себе представить Михаила Иосифовича в роли туриста. Он ученый, естествоиспытатель.
Быков тоже усмехнулся, но занервничал. Он уже не сомневался в том, что его хотят втянуть в очередную авантюру, но все еще брыкался, надеясь улизнуть.
– Там нечего изучать, – заявил Дмитрий, стараясь говорить с апломбом. – Две трети Ботсваны занимает Калахари – безжизненная пустыня, равная по протяженности расстоянию от Урала до Польши.
– В сезон дождей там все расцветает, – возразила Лия Артамоновна. – С ноября по апрель. А сейчас только начало января.
Как видно, она неплохо подготовилась к разговору. Но ее сын тоже был не лыком шит.
– На самом деле дожди идут там крайне редко, – нравоучительно произнес он. – Засуха может длиться годами и даже десятилетиями.
– Зато после дождей Калахари преображается. Стоит живительной влаге хлынуть с небес, как на месте пустыни появляется трава, а высохшие озера наполняются водой, привлекая… э-э… привлекая разноголосые птичьи стаи и… э-э… стада животных. – Произнося эту тираду, Лия Артамоновна смотрела в одну точку, как ученик, зазубривший урок. – Недаром… да, недаром в Ботсване и для названия денежной единицы, и для приветствия используется одно и то же слово.
– Какое? – полюбопытствовал Быков.
– Пула. То есть дождь.
– Молодец,
– А ты думал, ты один такой продвинутый? – не без гордости ответила Лия Артамоновна.
– Я одного не понял, – сказал Быков, машинально водя пальцем по складкам пледа. – Какое отношение Ботсвана, Калахари и Балтер имеют ко мне?
– Разве я не сказала? Михаил Иосифович едет в Африку. В Ботсвану.
– Это я уже слышал. При чем тут я?
– Сейчас объясню, – кивнула Лия Артамоновна. – Он заканчивает монографию о миграции африканских животных. Названия не помню, очень уж оно заковыристое. Но не в названии дело. Дело в самой книге. Михаил Иосифович хочет, чтобы она соответствовала современным стандартам. Мировым.
– Та-а-ак! – протянул Быков, испепеляя мать взглядом.
Ее глаза были устремлены в пол.
– Нужны фотографии, – сказала Лия Артамоновна. – Много качественных цветных снимков. Понимаешь, как выиграет от этого книга? Возможно, ее издадут в других странах. А это гонорары, известность, признание, наконец!
– Фотографии. Угу. И кто, по-твоему, их должен сделать?
– Как кто? – удивилась Лия Артамоновна. – Ты, Дима. Для чего же еще нужны друзья? Нужно помочь Михаилу Иосифовичу.
Быков встал, скрестив руки на груди.
– Я не совсем понимаю, – сказал он, хмурясь. – Как ты себе это представляешь? Не могу же я взять и ни с того ни с сего махнуть в Африку. Путешествия – недешевое удовольствие, между прочим.
– Дима, я не хочу тебя поучать, но, по-моему, решение очевидно.
– Да? – язвительно переспросил Быков. – Тогда почему я его не вижу?
– Это объясняется твоей зашоренностью, – пояснила мать. – Иногда мы не замечаем того, что лежит на поверхности, потому что ищем не там.
– Очень интересно. Тогда, может, подскажешь, где нужно искать?
Ядовитого сарказма, заключенного в этом вопросе, хватило бы на то, чтобы отравить настроение кому угодно, но Лия Артамоновна даже глазом не моргнула.
– Хорошо, – кивнула она. – Свяжись с издательствами и предложи им фоторепортаж из Ботсваны.
– Они должны будут оплатить нашу поездку? Я правильно тебя понял, мама? Мою и Михаила Иосифовича?
– Но ведь ты предоставишь им фотографии…
– Ну да. А что получу я сам? Кто компенсирует мне истраченные деньги и, главное, время?
– Деньги. Да, конечно… Что ж, понятно. – Мать направилась к двери. – Извини за беспокойство, Дима. Читай, отдыхай.
Ее тон был сух, как воздух в Калахари. Быков почувствовал, как у него сжалось горло.
– Подожди, – сказал он. – Ответь мне, пожалуйста, мама, отчего Михаил Иосифович сам не обратился ко мне с этой просьбой? Почему он действует через тебя?
– Что значит «действует»? Он меня ни о чем не просил. Просто обмолвился, что хорошо бы слетать в Ботсвану и пофотографировать там местную фауну.