Сокровища чистого разума
Шрифт:
А над его головой разворачивается сражение.
– Прямое попадание!
Громадный цеппель трясёт, Транслятор покачивается, но, к счастью, не превращается в маятник, однако со столика, что слева от кресла, падает книга. Раскрывается, ложится страницами на грязный пол, и хочется нагнуться, поднять, если нужно – почистить, но некогда, некогда…
Ход эксперимента педантичный Тогледо помнил наизусть, управлением зеркалами владел гораздо лучше Холя, но книги и тетради всё равно
И теперь одна из книг валяется на полу.
А Тогледо понимает, что даже если позабудет, то не сможет отвлечься, чтобы порыться в записях. И ещё он понимает, что ничего не забудет.
И улыбается.
– Семьсот метров! – слышится из переговорной трубы голос капитана.
Минимальная высота для открытия «окна» перехода набрана.
– Объявляю начало эксперимента! – громко говорит Тогледо и улыбается ещё шире. Он – руководитель величайшего в истории опыта, он счастлив, он получил всё, о чём мог желать… О чём не смел мечтать. – Первая фаза!
И смотрит на хронометр, надёжно закреплённый перед креслом, смотрит на прекрасный хронометр лингийской работы с большим циферблатом и чётко видимой секундной стрелкой.
От её движения будет зависеть их жизнь.
«Тридцать секунд, не более, – сказал Холь, инструктируя помощника. – Я тщательно проанализировал первый эксперимент и пришёл к выводу, что катастрофа началась в Уловителях – они оказались перегружены и стали разрушаться. Взрыв Накопителя – всего лишь последствия перегрузки на входе, поэтому – тридцать секунд».
Больше времени нет.
Взрыв.
– Они хотят нас погубить! – В голосе капитана сквозит ужас. Сначала он страшился эксперимента, потом – лекрийцев, и теперь он просто боится, балансируя на грани паники. Он хочет спрятаться там, где не стреляют и не наполняют рундер страшной энергией. Он проклинает день, когда связался с Холем, и из его глаз текут настоящие слезы.
Не герой.
– Разумеется, хотят! – хрипло соглашается Тогледо.
– Нужно уходить!
– Не раньше, чем сделаем дело, – бешено рычит Мужере, бортовой астролог «Исследователя».
Он тоже фанатик… Впрочем, среди ребят, что постоянно смотрят в Пустоту, нормальные не встречаются… Мужере – фанатик, ему хочется провести эксперимент не меньше Тогледо, и поэтому на него можно положиться.
Взрыв. Несколько взрывов.
– Пожар в пятом отсеке!
Тогледо не тратит время на ненужные размышления, не вспоминает, важен или нет пятый отсек, потому что увлечён предстоящим и готовится отсчитывать секунды.
– Мужере! Начинай!
– С удовольствием!
И астролог давит на первую педаль, устанавливая соединение с далёкой Кардонией.
«Ипатая Менсала! Ипатая Камнегрядка! Ипатые лекрийцы!»
Никогда! Никогда в жизни Руди не
– Что происходит? – поинтересовался Йорчик, едва оказавшись на мостике.
– Эскадра бомбардирует Карузо, – доложил капитан. – Судя по маневрам рундера и «Повелителя», они собираются принять бой. – Капитан выдержал паузу и высказал мнение: – Самоубийцы.
А как ещё назвать тех, кто собирается сражаться с превосходящим по всем статьям противником?
«Самоубийцы».
Так думали защитники форта, напряжённо следящие за мритскими цеппелями, так думали ожидающие лёгкой победы лекрийцы, так думали все цепари «Исследователя» и «Повелителя».
И ещё так думали преследовавшие одинокий бронетяг ребята с «Горького».
– Посмотрим… – Йорчик знал, что наука способна творить чудеса. Одно уже было, пришла очередь следующего. Он хлебнул из фляжки крепчайшего ликёра и повторил: – Посмотрим.
– Похоже, мы станем свидетелями ещё одного зрелища, – протянула Нульчик, внимательно изучая маневры эскадры и противостоящих ей цеппелей.
– Главное, чтобы не участниками, – заметил Фарипитетчик. – Я распорядился отойти ещё на две лиги и не держаться позади лекрийцев.
– Якта? – Медикус повернулась к капитану: – Ты серьёзно?
Под зрелищем Нульчик подразумевала гибель «Повелителя» и рундера – для наблюдателей их судьба была очевидна, – и медикус готовилась увидеть падение ещё двух цеппелей. Поэтому неожиданное замечание Фарипитетчика вызвало у нее удивление.
– Извини, Сада, но я действительно думаю, что рядом с лекрийцами опасно. – У капитана дёрнулась щека. – На меня произвела впечатление судьба «Горького».
– «Горький» напоролся на Гатова.
– А эскадра – на Холя. – Якта указал на здоровенный металлический цилиндр, тихонько покачивающийся под пузом рундера. – Я не знаю, что это за штука, но уверен, что от неё следует держаться подальше.
– Возможно, Холь хочет спасти оборудование, – предположила Сада.
– Возможно, – согласился капитан.
– Гм…
До сих пор Нульчик занимала только судьба Гатова, и она упустила из виду, что совсем рядом находился ещё один знаменитый учёный – Алоиз Холь. Правда, луегарский гений никогда не занимался оружием, но ведь даже микроскопом можно убить, не так ли? Если как следует размахнуться.