Сокровища Гвалура
Шрифт:
Вдруг он остановился, застыл как изваяние, пристально глядя на испещренные фресками стены, едва различимые в таинственном сумрачном сете. Рисунки, несомненно, были выполнены в манере пелиштов, похожие он видел на стенах Асгалуна. Но изображенные здесь сцены не имели с культом пелиштов ничего общего, кроме, пожалуй, часто повторяющейся детали: худого белобородого старика с настолько ярко выраженными расовыми признаками, что невозможно было ошибиться. Похоже, действие на всех рисунках происходило в том или иной части дворца. Несколько фресок изображали одну и ту же комнату, в которой Конан узнал комнату прорицательницы с телом Елайи, распростертом на пьедестале, и с огромными чернокожими, стоящими перед богиней на коленях. А вот
По спине варвара пробежал холодок. Пристальным взглядом он впился в черный провал коридора. Спустя минуту он уже шел по мраморному туннелю, ступая мягко, словно кошка, без тени сомнений в голове; по мере того, как он удался от лестницы, тьма вокруг сгущалась. Воздух был насыщен запахом, который он почуял во дворике с гонгом.
Но вот он услышал легкий шорох - то ли шарканье босых ног, то ли шуршание свободных одежд о каменные плиты. В следующий миг его вытянутая вперед рука коснулась преграды, на ощупь - тяжелая металлическая дверь с гравированной поверхностью. Он приналег плечом - дверь не шелохнулась; попробовал отыскать острием меча щелочку - ни единой зацепки. Дверь стояла, как влитая, Тогда он собрал все силы: ноги в узлах напрягшихся мускулов столбами уперлись в пол, жилы на висках вздулись, на лбу выступили капли пота - все тщетно. Этот портал устоял бы и перед натиском слона.
Все еще не желая отступать, он чутким слухом вдруг уловил по ту сторону едва различимый скрип - словно в шарнире проворачивалось ржавое железо. Реакция была молниеносна: практически сам звук, мыль и ответный ход произошли одновременно. Прыжок был легок и пружинист, и не успели его ноги коснуться пола, как что-то большое, грузное обрушилось сверху; каменный пол задрожал, по коридору прокатился жуткий грохот, в тело ударил целый рой осколков. Огромный каменный блок рухнул на то место, где он стоял мгновение назад. Доля секунды на раздумье - и его раздавило бы, как муравья.
Конан прислонился к стене. Где-то там, по ту сторону металлической двери, находится плененная Мьюрела… если она до сих пор жива. Но дверь ему не взломать, а если по-прежнему торчать в коридоре, то на голову может свалиться другой блок, и кто знает, может быть, в следующий раз он будет менее удачлив. Если он превратится в кровавую лепешку, девчонке это вряд ли поможет. Ясно одно: в этом направлении продолжать поиски бесмыслено. Лучше не лезть на рожон, а отыскать окольную лазейку, которая вывела бы его к цели.
Огорченно вздохнув, он заспешил в лестнице. Впереди забрезжил свет. Но только он поставил ногу на нижнюю ступеньку, как свет начал меркнуть и мраморная дверь с шумом захлопнулась. По коридору прокатилось гулкое эхо, затем все смолкло.
Что-то весьма похожее на страх охватило варвара: наглухо запертый в этом черном туннеле, отрезанный от мира, что он мог сделать? Стоя на ступеньках с мечом в руке, он пронзал свирепым взглядом тьму коридора, готовый, если потребуется, дать отпор любым силам - неважно, земные они или потусторонние. Но внизу, во мраке туннеля, все было спокойно: ни звука, ни движения. Быть может, люди по ту сторону двери - если это действительно люди - поверили, что его раздавил каменный блок, выпавший из потолка не без помощи какого-нибудь хитрого механизма?
Но почему тогда закрылась дверь в комнату прорицательницы? Отбросив бесплодные раздумья, Конан начал ощупью пробираться вверх по ступеням; по коже поползли мурашки, с каждый шагом он ожидал получить удар ножом в спину и все эти бесконечные минуты
Поднявшись, Конан попробовал сдвинуть плиту - бесполезно. Оставалась последняя надежда - разрубить плиту. И тут, замахиваясь мечом, он левой рукой задел засов - похоже, когда дверь закрылась, тот сам вошел в паз. Киммериец вмиг отодвинул засов, и от первого же толчка дверь приоткрылась. Он вихрем ворвался в комнату; глаза - в узкие щелки, изо рта - звериное рычание: сама свирепость, кровожадность жажда мести. Но схватки с коварным врагом не получилось: комната была пуста.
Кинжал, оставленный им в щели между плитами, пропал. Пьедестал опустел - Елайя снова исчезла.
– Великий Кром!
– пробормотал киммериец.
– Неужто она и вправду живая?
Он вышел в тронный зал, потоптался там немного и вдруг, пронзенный внезапной мыслью, быстро прошел за троном и заглянул в альков. На гладком мраморе - там, где он бросил бесчувственное тело Гварунги, виднелись следы крови - и все! Сам чернокожий исчез таким же таинственным образом, как и Елайя.
4. "Зубы Гвалура"
На короткое время разум Конана-киммерийца захлестнула слепая ярость: выручить Мьюрелу оказалось не менее сложным делом, чем овладеть "Зубами Гвалура". В голове вертелась одна мысль: не упустить жрецов. Быть может, непроглядный туман проясниться у тайника с сокровищами, и там он получит подсказку, где следует искать девушку? Правда, надежда была невелика, но все же это лучше, чем бессмысленное блуждание по дворцу без определенной цели.
Конан крадучись шел по широкому, в черных проемах коридору, ведущему к портику, каждый миг ожидая, что затаившиеся по сторонам и за его спиной тени вдруг оживут клыками и когтями - острыми, как стальные клинки. Но ничто, кроме частых ударов его сердца, не нарушало ночной тишины, когда, настороженный, слегка пригнувшись, он появился у входа во дворец на вершине мраморной, в пятнах лунного света лестницы.
Варвар сбежал по широким ступеням, внизу внимательно огляделся: он искал знак, который указал бы ему верное направление. И такой знак нашелся - несколько лепестков упали на газон там, где оружие или свободные одежды прошлись по усыпанной цветами ветке. Трава в том месте была примята чьими-то тяжелыми шагами. Для Конана, который в родных горах охотился по слежу за волками, не составило особого труда пройти по следу кешанских жрецов.
След вел от дворца: сквозь густые заросли необычных растений - их крупные цветы в мерцающих бледных лепестках источали экзотический, терпкий аромат; сквозь тускло зеленеющие кусты, от малейшего прикосновения просыпавшихся градом цветов; сквозь узкие заросшие аллеи, пока наконец не вышел к громадной скале, точно замок великана выступавшей из кольцевой гряды в том месте, где та ближе всего подходила ко дворцу, почти невидимому за высокими деревьями и сплетениями лиан. Похоже, тот болтливый жрец все-таки ошибся, утверждая, будто "Зубы Гвалура" спрятаны во дворце. Правда, след уводил его все дальше от Мьюрелы, но с каждый шагом в варваре крепла уверенность, что из дворца во все концы долины протянуты подземные туннели.
Неслышно пробираясь по темно-фиолетовой тени разросшегося кустарника, Конан тщательно обследовал выдававшуюся поверхность скалы, дерзко обнаженную в ярком лунном свете. Склон, круто уходивший вверх, покрывали странные, высеченные в камне изображения уродливых мужчин и женщин, животных и каких-то людей, во многом схожих со зверями, - очевидно, богов или демонов. Манера исполнения, разительно отличавшаяся от всего, что он здесь успел повидать, наводила на мысль, что художник принадлежал к иной эпохе, к иной расе, исчезнувшей за многие столетия до того, как в долину пришел народ, отстроивший Алкменон, и искусство которой, шагнув через тысячелетия, осталось на этих стенах осколками давно забытого прошлого.