Сокровища капитана Малисиозо
Шрифт:
Более зрелые и опытные товарищи по борьбе подробно рассказывали ему о печальных событиях, что призошли 15 лет назад в Бельканто, очевидцами и участниками которых они были.
Организовав подлый заговор и захватив власть в свои руки, генерал Трайдор провозгласил себя правителем страны. Всех неугодных новому режиму и недовольных согнали на Поле Искусств, которым так славилась столица. Поле Искусств, где в праздники устраивались состязания художников, певцов, музыкантов, поэтов, ремесленников, превратилось в гигантскую тюрьму под открытым небом. Всех убитых и замученных прислужники предателя, чтобы замести следы своих злодеяний, сбрасывали в мутные воды стремительной реки Браво.
Остров на юго-востоке представлял собой сущий ад. С одной стороны он был окружен труднодоступными, отвесными, безжизненными скалами, где даже птицы не гнездились, а с другой стороны раскинулись зловонные болота и непроходимые джунгли. В этом малярийном краю, где свирепствовали болотная лихорадка, мириады ядовитых москитов и мух и прочая всякая нечисть, Трайдор устроил каторгу, куда ссылал непокорных и сторонников свергнутого правителя Синсеро. Вот сюда в этот мерзкий уголок земли и был отправлен храбрый лейтенант Дуэло и его товарищи. А командира гвардейцев, полковника Осадо, всего израненного и истекающего кровью, пожизненно заточили в крепость Мэйз, где он томится и по сей день. Но гордый дух его не сломлен, он и из темницы продолжает руководить отрядами повстанцев, которые укрываются высоко в горах и не дают спокойно спать Трайдору и его клике. Над страной нависла мрачная тень генерала Трайдора. Народные праздники были строго запрещены, все свободомыслящие люди арестованы и брошены в застенки.
Глава вторая
Западня
Торбеллино еще раз напоследок окинул внимательным взглядом гудящий, словно пчелиный улей, кабачок, расплатился и вышел на Улицу Оружейников. Связной из отряда повстанцев так и не появился. Постояв в раздумье под ярко намалеванной вывеской заведения, наш герой решил заглянуть на одну из явочных квартир, к своему давнему другу, учителю Тиче, который был автором почти всех революционных воззваний Комитета Четырех. Идти на явочную квартиру среди бела дня было довольно рискованно, потому что уже довольно продолжительное время учитель не давал о себе знать. Вполне возможно, что его арестовали диктаторские ищейки. Но выхода не было, отряду необходима была надежная связь с комитетом, как жаждущему в знойной пустыне глоток воды. Побродив несколько часов по набережной, ближе к вечеру наш герой отправился на явочную квартиру. По пути юноша заглянул в небольшую кондитерскую, что располагалась на углу пересечения улиц Цветочной и Жемчужной, где купил для отвода глаз большой торт. Понаблюдав некоторое время из-за надежного укрытия за домом учителя и не заметив ничего подозрительного, Торбеллино, бережно держа перед собой картонную коробку с тортом, начал подниматься по крутой скрипучей лестнице на второй этаж, где обитал его друг.
Вдруг, мимо него сверху скатилась вниз с веселым свистом и улюлюканьем ватага раскрасневшихся взлохмаченных сорванцов, лихо размахивающих луками со стрелами и деревянными саблями. Молодой человек со своим «драгоценным грузом» с огромным трудом увернулся от этой бесшабашной шайки озорников. Очутившись у заветных дверей, он уже без волнения привычно дернул несколько раз знакомый шнурок звоночка. Через некоторое время за дверью послышались шлепающие тяжелые шаги, дверь широко распахнулась. Перед ним возникла знакомая дородная фигура служанки учителя, вечно чем-то озабоченной Анджеллины.
– Вас уже заждались, – проворчала она в ответ на приветствие недовольным голосом бесцеремонно разбуженного человека, окинув скромную одежду юноши злыми черными глазками. Сунув ей в руки свою видавшую виды шляпу, Торбеллино через уютную гостиную прямиком направился в кабинет хозяина, где ему частенько приходилось бывать в старые добрые
Перед ним за массивным письменным столом учителя восседал, развалившись в удобном кожаном кресле и поигрывая изящной тростью с серебряным набалдашником… Кто? Как вы думаете? Известный на всю столицу ( агент тайной полиции Восто, на вытянутом гиеноподобном лице которого торжествующе сияла ехидная улыбка.
– Аа…Аа!! Попалась наконец-то, долгожданная рыбка! Давненько мы, вас ждем, дражайший господин Акробат! – начал он изгаляться над пойманным юным подпольщиком. – Ну-с, поведайте нам, простым обывателям, как вам живется там, высоко в горах? Не скучаете по городскому шуму, по прекрасным паркам и фонтанам, по столичным развлечениям?
Торбеллино растеряно оглянулся, за спиной неподвижно, как каменные истуканы, маячили две здоровенные фигуры в черном. Их крепкие ладони одновременно опустились ему на плечи, без всяких слов давая понять, что его песенка спета. В руке одного из жандармов жалобно поблескивали приготовленные для его скромной персоны наручники. Он в полном отчаянии бросил взор на открытое окно, где на высоком подоконнике мирно стоял цветочный терракотовый горшок с распустившимися желтыми розами, который невольно ввел его в заблуждение.
Обычно, когда не грозила опасность, учитель Тиче выставлял его на окно, это был условный знак для подпольщиков, который означал, что все «в порядке, опасности нет, можно входить». Неожиданно в голову бедного юноши пришла спасительная мысль. Тотчас же состроив несчастную физиономию, он плаксивым тонким голосом заголосил на весь кабинет:
– Господин полицейский, я тут не причем! Меня заставили! Я вам все расскажу! Только, ради всего святого, не сажайте меня в тюрьму! Клянусь мамочкой и папой, я ни в чем не виноват! Поверьте мне, я тут совершенно не причем! Это все они!
– Отпустите его! – приказал довольный Восто и сделал королевский знак рукой подручным отпустить несчастную жертву. Он торжествовал, упиваясь своим могуществом и гениально проведенной операцией. Тщательно спланированная им засада увенчалась грандиозным успехом: схвачен подпольщик, один из связных повстанческого отряда.
– Я тебя внимательно слушаю, сопливый мальчишка! Ну-ка, быстренько выкладывай все, как на духу! Где скрывается проклятый Крис и его люди?! Я же прекрасно вижу по твоей физиономии, ты знаешь, где они! Смотреть! Смотреть мне в глаза! И не смей ничего утаивать, жалкий слизняк!
– Я все расскажу без утайки, господин полицейский! – продолжал плакаться в жилетку пойманный юноша. – Все, что хотите, спрашивайте! Я отвечу на все ваши вопросы! Я не хочу в тюрьму! Моя бедная мамочка не переживет!
Торбеллино, усыпив бдительность врагов своим убитым несчастным видом и жалобным нытьем, стремительно сделал шаг к столу, заваленному бумагами, как бы в порыве раскаяния. Оказавшись напротив сыщика, он с силой швырнул коробку с кремовым тортом в ухмыляющуюся рожу жандарма. В следующий миг он уже был на высоком подоконнике и, смахнув ногой злосчастный цветочный горшок, прыгнул вниз на булыжную мостовую.
– Ааа! Проклятие! – вопил в бешенстве Восто, бегая по кабинету кругами, будто слепой таракан, натыкаясь на мебель, подчиненных и размазывая по лицу липкий шоколадный крем с нежными розочками, пытаясь разлепить глаза.
– Поймать мерзавца!! Сгною!! Запорю!!
Торбеллино, что было сил, мчался по узким извилистым улочкам и переулкам, не разбирая перед собой дороги. Редкие прохожие в испуге шарахались от него. Где-то далеко за спиной слышались топот, крики, полицейские свистки… Свернув в один из переулков, он через несколько десятков метров уткнулся в непреодолимую преграду, которая представляла собой высокую кирпичную стену, высотой около четырех метров, увитую сверху плющом.