Сокровища Массандры

Гаврюченков Юрий Федорович

— Кто тут еще из наших остался? — Макс извлек из котомки запасную пару и снабдил проводника добавкой.

— Много кто, — оживился Колян. — Бескудников остался, старшина ваш. К себе в Бишкек чего-то раздумал ехать. Когда Соединение вывели, устроился грузчиком при Военторге. Женился сразу. Теперь живет возле офицерской гостиницы в частном секторе, телефон сорок два — десять. Магазин свой маленький открыл прямо в доме.

— Вот Паскуда! — восхитился Макс. — Ну жук! Везде устроится!

Он залихватски дернул пивка, однако в сердце вонзилась и накрепко засела зазубренная иголка. Макс еще не разобрался с причинами, но укол был

чувствительный. Чувствительный и неприятный. Как будто осталась похожая на ревность досада за недоделанное дело.

— Вот он, — указал Колян на ветхий белый домик с замшелой серо-зеленой шиферной крышей и покосившейся кирпичной трубой, утопающий в пышной садовой растительности. — Тут раньше Гридневы жили, а теперь Кузахметовы, телефон сорок — ноль два.

«Как время все меняет», — припомнил Макс красивый, по-военному строгий коричневый дом главного инженера. Новые жильцы пристроили сарайчик, насадили кустов и перекрасили стены. И, хотя домик остался прежним, без проводника искать пришлось бы до морковкина заговенья.

Колян проводил его до поворота на госпиталь.

— Не забывай нас, — сказал связист на прощанье. — Звони, мой домашний тридцать пять — восемьдесят семь.

— А вас никто и не забывает, — обнадежил Макс. — Правда, и не вспоминает по причине особой секретности.

— Удачи! — искренне пожелал Колян.

— Встретимся еще, — многозначительно сказал Макс.

За госпиталем бывший писарь легко разыскал знакомую тропу, поднялся к шоссе на Судак, перебежал его и вскоре очутился у развилки. Двинулся он, конечно, не в Лисью бухту, а в направлении похищения рюкзака. Спустился к трассе, поймал маршрутку до Курортного. В Крыму оказалось легко, гораздо легче, нежели представлялось дома.

«Не ссать и не бояться. Удача идет навстречу тому, кто не теряется, а сам бежит ей навстречу. — Макс бодро пересек двор и подергал дверь своего курятника. Она была заперта. — Черт, сразу надо было мобильники местные купить, еще в Симферополе!»

Он постучал. Почему-то казалось, что Майя внутри, только затаилась или спит.

Подруга не спала.

— Кто там?

— Да я это, кто ж еще… — удивился Макс.

Замок щелкнул, дверь приоткрылась.

— Заходи, — выдохнула Майя и, впустив Макса, тотчас заперлась.

— Чего прячешься? — насторожился мошенник. — Спалилась на чем?

— Нет, но могла. Я думала, вампир меня нашел.

— Перегрелась на пляже, солнышко? — заботливо спросил Макс. — Какой вампир?

— Никитин, у нас появились конкуренты.

Глава четвертая,

в которой промедление смерти подобно и влечет за собой позорную возможность стать лохом. «Казаться, а не быть!» — вот что думает об этом Макс Верещагин

Место для наблюдения было выбрано почти идеально — горный склон по другую сторону дороги. Обстановку портили лежалые останки зайца. По непонятной причине зверек скопытился прямо на ровном месте. Солнце сразу тронуло тлением его мясистую тушку. Вскоре шерстка свалялась. Бок надуло газом. Потом шкурка лопнула, бок опал, облепив клетку ребер. Вездесущие мухи довершили остальное.

У Макса было достаточно времени, чтобы вообразить превращения смрадного зайчика. Еще до зари махинатор проник в городок, занял позицию и стал наблюдать за домом главного инженера, дожидаясь, когда хозяева уйдут и он сможет беспрепятственно поискать карту.

Мысль о том, что старый одежный шкаф прежних хозяев давно отправился на помойку, не давала Верещагину покоя. Так оно, скорее всего, и было. Если он ничего не найдет, придется несолоно хлебавши возвращаться в Санкт-Петербург, в лучшем случае провести у моря недельку-другую, пощипать богатых туристов, отдохнуть с подругой телом и душой. Почему-то лишь сейчас такая мысль вплотную встала перед Максом. «Упремся — разберемся», — утешал он себя прежде. И вот теперь уперся и рассматривал дополнительные бонусы от поездки на юг. Бодрости они добавляли немного. Взамен появились мандраж и нервозное ожидание не удачи. А ну как запалят в доме? Войти, быстро осмотреть комнаты — это должно было занять минуту. «Шкаф не иголка, найдется, — посмеивался Макс и тут же думал: — А ну как не найдется?»

Так он прилежно тешил себя, лежа в засаде, пока солнце не пригрело как следует и заяц не завонял. Стало не до пустых переживаний. «Насрать, — Макс угрюмо понюхал воздух перед собой, под мышками и со стороны тушки. — Буду как настоящий разведчик: чем хуже, тем лучше. Зато сюда никакая собака с кинологом не зайдет». Макс не знал, если ли у «тигров» служебные собаки. Лая он не слышал, но почему-то решил, что псы есть. У ментов обязательно должны быть.

— Услышав лай караульной собаки, часовой обязан четко, громко и без изменений передать сигнал в караульное помещение, — прошептал мошенник, чтобы хоть как-то развлечься на посту.

Стрелки перевалили за одиннадцать, солнце поднялось высоко, рабочий день был в разгаре. Над тушкой громко жужжали мухи, в нутре дружно шелестели опарыши. Обитатели инженерского домика тоже пребывали в движении. Сначала они ходили по двору, поливали огород, копошились на грядках. Затем Кузахметов растворил ворота и вывел большой зеленый мотоцикл с коляской, держа его за рога. Мотоцикл зарычал и увез хозяина в неизвестность.

— Ну давай, давай, чего ты застряла! — подбадривал хозяйку Макс, опасаясь, что Кузахметов вот-вот вернется и тогда супругов будет динамитом с места не сдвинуть.

Женщина не реагировала на его увещевания примерно до часа дня. Затем эманации залежавшегося прохиндея достигли такого накала, что буквально вытолкнули ее со двора. Женщина вооружилась пустой кошелкой и резво потрусила в сторону Первого КПП.

«Неужели на автобус пошла? — возликовал Макс. — А может, в Коктебель или вообще в Феодосию!»

Он выждал пять минут, огляделся и оторвал брюхо от земли. Дорога была пуста, соседей из-за садовой растительности не видно.

— Фарт! Фарт! — приговаривая так, Верещагин устремился к дорожке, ведущей в дом, и, взойдя на крыльцо, обнаружил, что дверь не заперта. — Ух, поперла масть! Вот поперло так поперло!

Он проскользнул на веранду, обустроенную для чаепития, из нее — в неширокий тамбур. В тамбуре одна дверь вела прямо, другая налево. Макс толкнул ту, что прямо, и обнаружил кладовку — по стенам полки, посредине лестница на чердак. Шкафа в кладовой не было. Макс дернул на себя левую дверь и проник в жилую половину.

Домик главного инженера грозного Соединения, некогда обозначенного на военных планах НАТО как первоочередная цель, роскошью не поражал. Три комнаты: гостиная, спальня и маленький кабинет. Была еще кухня, но Макс ее в расчет не брал. Для супругов с ребенком нормально, но если детей двое и они взрослые, тогда караул.