Сокровища «Третьего Рейха»
Шрифт:
Карл с Гюнтером обсудили несколько вариантов атаки на группенфюрера. Они сейчас знали, что Рудольф Зикс совсем не больной, что его спас от тюрьмы брат, что Ганс–Юрген вряд ли бы сделал это, если б не жена Рудольфа, у которой был контрольный пакет акций фирмы. Они узнали также, что группенфюрер большую часть времени проводит в кабинете, только изредка выходит в сад, что он живет так, будто ничего не случилось на земле в течение двух десятилетий, словно и сейчас существуют фюрер, и «третий рейх», и управление имперской безопасности. Однако Карл не ожидал такого: за столом
Все варианты встречи вылетели у парня из головы, но пауза затягивалась, и группенфюрер сделал движение, как бы хотел позвонить: это подтолкнуло Карла, он выступил вперед, поднял руку, как видел в фильмах, воскликнул:
— Хайль Гитлер!
Рудольфа Зикса словно подбросило в кресле. Вытянулся с поднятой рукой, застыл на секунду–две, хотя Карлу показалось, значительно больше.
— Группенфюрер, я осмелился побеспокоить вас, поскольку у меня есть поручение государственной важности… — Теперь Карл мог сказать то, что они придумали с Гюнтером: он приехал из Испании от Штайнбауэра — эта фамилия называлась во время процесса над отцом.
Группенфюрер не дал ему закончить. Обошел вокруг стола и положил руки на плечи Карлу, будто встретил если не близкого родственника, то хорошего знакомого.
— Я рад, очень рад. Расскажите мне, как там у вас?
Он повел Карла к дивану, над которым висел большой портрет Гитлера. Разговор приобретал нежелательный характер, Зикс принял его за другого, но за кого? А фюрер смотрел со стены злорадно, словно издевался. Казалось, вот–вот ткнет пальцем и прикажет: «Взять его!»
Сели на диван. Карл примостился на краешке, насилу выжимая из себя слова:
— Я счастлив, что наконец имею возможность увидеть одного из столпов… О вас так много говорили, и для нас, молодежи…
Наверно, слушать это Зиксу было приятно, ибо смотрел на Карла приветливо и потирал тыльной стороной ладони подбородок.
Но не удержался и оборвал:
— Вы давно видели обергруппенфюрера Либана? За все время я получил от него только одно известие и думал… Но вдруг узнаю, что от Мартина должен приехать доверенный человек. Правда, я ждал кого–нибудь из старой гвардии. — На миг в его глазах промелькнули то ли подозрения, то ли испуг., а может, это только показалось Карлу, так как Зикс продолжал дальше: — Однако Мартину виднее…
Теперь Карл знал, за кого принял его группенфюрер, и решил не возражать ему… О Либане он читал — газеты оповещали, что тот скрывается где–то в Парагвае. Следовательно, надо сыграть роль посланца Мартина Либана — в свое время доверенного лица самого фюрера…
— Доктор Либан, — начал, глядя в глаза группенфюреру, — чувствует себя неплохо, хотя возраст иногда дает себя знать. Да и климат… Парагвайские леса с их тропическими крайностями изнуряют не только людей пожилых, даже нам бывает трудно. Но что поделаешь, все мы живем надеждой вернуться на родину и считаем, что это время не за горами…
— Но чем вы, юноша, можете доказать, что на самом деле являетесь посланцем оттуда?
У Карла не было иного выхода, как идти напролом. Сказал уверенно, уставившись в группенфюрера:
—
Зикс внимательно следил за Карлом. Немного подумал и согласился:
— Да, это лучшее доказательство, лучшее, чем какой–нибудь документ. Итак, юноша, что поручил вам Либан? Если ваш приезд связан с переселением наших соотечественников на родину, то должен сообщить…
У Карла отлегло от сердца. Он смотрел в глаза Зикса со склеротическими прожилками и думал — этот старый болван в эсэсовской, форме сидит целыми днями в кабинете, целыми неделями или месяцами молчит, сейчас он захочет выговориться — и тогда уже его трудно будет остановить.
Произнес учтиво, но твердо:
— Извините, группенфюрер, вы должны назвать мне эти две цифры. Так приказал господин Либан.
Зикс посмотрел на него, как Карлу показалось, презрительно.
— Я с удовольствием сделаю это, если вы назовете мне пароль.
У Карла дернулась губа. Кальтенбруннер оказался предусмотрительным и поставил еще одну препону на их пути.
Сказал резко, как надлежит человеку, у которого есть определенные полномочия:
— Пароль знал только обергруппенфюрер Кальтенбруннер, он мертв и, к сожалению, унес тайну в могилу. Но деньги не должны пропасть, их нужно использовать для обновления великой Германии, — Карл сам не заметил, как голос его вдруг приобрел патетическое звучание, — для создания «четвертого рейха»!
Глаза Зикса округлились, стали светлыми и пустыми, Карлу показалось, что группенфюрер сейчас или заплачет от избытка чувств, или, наоборот, взовьется в экстазе и закричит: «хайль». Но Зикс заморгал и, придя в себя, ответил:
— Вы правы, юноша, деньги не должны пропасть, все до последней марки надо использовать. Передайте Либану: тридцать семь — мои цифры. Запомнили! Тридцать семь! И пароль следующему из «тройки»: «Видели ли вы черный тюльпан?» Понятно?
Карл кивнул.
— Господин Либан будет благодарен вам, группенфюрер, за то, что вы сохранили одну из важнейших тайн «третьего рейха».
— Это моя обязанность! — в тон ему произнес Зикс. И продолжил дальше по–деловому: — Передайте Мартину: мы подготовили почву для переселения первой партии соотечественников. В ближайшее время сможем принять тысячу человек. Подготовлено жилье, есть возможность устроить их на работу. Деньги, как и договорились, через каналы нашей фирмы. Кстати, вы видели моего брата? — внезапно глаза его стали пронзительными, потемнели, и Карл понял, что группенфюрер заподозрил его. «А что, — подумал, — если сейчас выскочить из кабинета? Успею ли убежать, пока старый пень забьет тревогу?»