Сокровища Валькирии. Книга 1
Шрифт:
– Как мне вас называть? – спросил Русинов и сел.
– Авега.
– Авега?! – Он снова вскочил.
– Да, я – Авега, – со знакомой интонацией промолвил человек. – Только не тот, которого ты знал. Садись.
Русинов послушно сел. В помещение вошел кто-то еще и затаился.
– Мы всё о тебе знаем, Мамонт, – проговорил Авега. – И давно наблюдаем за тобой… Когда в твои руки попал Владимир Иванович Соколов, мне очень хотелось, чтобы ты когда-нибудь попал в мои.
– Понимаю вас, – проговорил Русинов.
– Говори
– Хорошо…
– Прошло много времени, – продолжал он. – Я не хочу тебе мстить. Это недостойно по отношению к изгою. Но ты обязан искупить свою вину.
– Ты считаешь меня виноватым? – спросил Русинов.
– Да, Мамонт. Ты указал путь на Урал, – отчеканил Авега. – Благодаря тебе изгои всего мира бросились к «Стоящему у солнца».
– Я хотел этого! – Русинов взмахнул руками и услышал предупреждающее рычание. – Хотел, потому что считаю Россию наследницей Третьей, Северной цивилизации. «Сокровища Вар-Вар» – прямое тому доказательство.
– Мне известны все твои умозаключения, – проговорил Авега. – А также теории, твои исследования в области арийского языка и культуры. Мы наблюдали за тобой и некоторые твои действия поощряли, пока ты не занялся своими картами «перекрестков Путей». Ты стал приносить не пользу, а вред. И потому должен быть наказан.
– О картах никто не знает! – отрезал Русинов. – Это мое открытие, и я не собирался делать его достоянием всех.
– Если о них знаю я, то могут узнать и другие.
– Ты прав, – согласился он, пытаясь понять, каким образом Авега-второй мог получить информацию о картах.
– Поэтому все твои карты и расчеты ты уничтожишь в присутствии нашего человека, – приказал он. – Это одно из условий искупления вины.
– Хорошо, я могу это сделать, – проговорил Русинов после паузы. – Но виновным себя не считаю. Сегодня я открыл закономерность «перекрестков Путей», завтра это сделает кто-то другой… Настало время открытия арийского космоса. И этому никто не сможет помешать. Пришел срок Северной цивилизации!
– Нет, не пришел еще срок! – заявил Авега. – И все твои изыскания, все утверждения не что иное, как вредные домыслы. Они способны вновь ввергнуть арийские народы в катастрофу, вызвать отрицательную реакцию человечества. Нам уже достаточно одного мамонта, который отбросил будущее мира на сто лет назад. Мы не хотим повторения этой печальной истории.
– Этот мамонт – Гитлер? – Русинов потрогал повязку, машинально стараясь убрать завесу с глаз, но в ответ получил рычание собаки.
– Рудольф Гесс, – не сразу назвал Авега. – Полузнания обычно заразительны, поскольку окружены завесой загадочности и романтики. Этим обязательно воспользуются, и даже самое благодатное зерно может упасть на ниву, возделанную, например, Альфредом Розенбергом. А результат известен… Ты уверен, что твоими теориями не воспользуются силы тьмы?
– Не уверен, – вымолвил Русинов.
– Поэтому
– Понимаю, – с трудом выдавил Русинов и ссутулился. – Я должен убить свое дитя?.. А если я не выполню этого условия?
– Мы будем вынуждены наказать тебя.
– Я не военный преступник… Я ученый!
– Ничего, мы наказываем и ученых.
– Можно узнать, кого вы наказали?
– Известного тебе Льва Николаевича Гумилева.
– Его-то за что? Лев Николаевич – святой человек…
– Было за что…
– Принимаю, – после паузы вымолвил Русинов. – Мне ничего не остается…
– Скоро бы ты сам пришел к этой мысли, – успокоил его Авега. – Нельзя всю жизнь гоняться за призраками.
– «Сокровища Вар-Вар», возможно, и призрак… Но ты, Авега? Ты не плод моего воображения? Ты существуешь?
– Да, я существую, – он коснулся руки Русинова. – Можешь потрогать меня…
Его рука была сухая и теплая, привыкшая к работе, как у плотника или землекопа.
– Если существуешь ты, значит, сокровища такая же объективная реальность. Да, я могу отказаться от своих теорий, опровергнуть себя публично, если это нужно для вашего дела… Но я не успокоюсь, пока не разгадаю загадку этих сокровищ! Пока не увижу собственными глазами, пока не пощупаю рукой, как твою руку!.. Я знаю, каким будет твое третье условие – уехать отсюда и никогда не возвращаться. Так вот я – не уеду!
– Уедешь!
– Нет! – Русинов вскочил – незримый пес сделал прыжок к нему, дыхнул в рыке на запястье руки. – Я удостоился чести разговаривать с тобой лишь потому, что приблизился к вам вплотную. Вы не могли избавиться от меня, не сделали сумасшедшим в Кошгаре. Вам не удалось использовать власть и арестовать, допустим, за кристалл. Потому что нашли нефритовую обезьянку!.. Вы же понимаете, что отделаться от меня невозможно. Я не спрашиваю вас – кто вы? Мне это неинтересно. Знаю, что вы – благородные люди и совершаете подвиг. Я не стремлюсь приобщиться к вашему миру, хотя желаю этого. Вы не пустите меня, потому что избираете себе товарищей сами… Но я смогу отказаться от своих убеждений лишь после того, как найду им подтверждение.
– Зачем это тебе, Мамонт? – Авега приблизился к нему, отвел собаку. – Ты – изгой, и всякие знания не утешат тебя, а вызовут целый поток нового и пустого любопытства. Ты станешь метаться еще больше. В конце концов тебя объявят сумасшедшим. Зачем тебе это?
– Не хочу оставаться изгоем, – на выдохе проговорил Русинов.
– Но ты не можешь быть гоем, хотя я вижу твое желание стать полезным и искупить свою вину.
– Гой – это состояние духа?
– Духа и разума.
Русинов опустился на лавку и несколько минут сидел молча.