Сокровища Валькирии. Страга Севера
Шрифт:
— Возможно, вы великий гуманист, — предположил Мамонт. — Но в России понятие «свобода» не значит находиться в некоем состоянии эйфории бездумной жизни.
— Да, возможно, — согласился он. — Вы правы, я плохо знаю нынешние нравы узкого круга лиц, которые называют себя бизнесменами, предпринимателями. В их обществе много людей, которые не уважают закон, почитают первобытные отношения силы… Они — не Россия, эти новые русские. А ту, настоящую Россию, мистер Прист, я знаю довольно хорошо, поскольку давно занимаюсь проблемами русского этноса. Это огромный и неуправляемый народ, заселяющий такую же огромную территорию. Для утверждения нового
Мамонт уже несколько минут ощущал предоргазмовую сладкую боль в позвоночнике. А рядом лучились огромные глаза Дары, и её высокая грудь начинала захватывать воображение. Он никогда не испытывал такой страсти к женщине; привычные способы самоуправления в таких ситуациях сейчас не срабатывали, не держали ни нравственные, ни психологические барьеры, и он спасался тем, что, мысленно вызвав образ Валькирии, старался удержать его перед взором…
— Мне не хочется заниматься любовью, — проговорил он сквозь зубы. — Продолжайте, я слушаю…
— Сексуальная революция всколыхнула и омолодила кровь многим нациям Запада, — бесконечно двигаясь, пояснил Кристофер. — Возникли интерес к жизни, энергия, страсть, особая субкультура, основанная на взаимоотношениях мужчины и женщины. Чопорность в половых отношениях порождала скованность наций, неспособность их к движению. Нельзя идти вперёд с тяжёлым и ненужным хламом прошлой эстетики. Сексуальная революция отсекла постромки, и повозка с тяжёлым грузом покатилась сама собой, а освобождённые кони понеслись вперёд. То же самое мы должны сделать в России. Только иным способом, поскольку сексуальная революция не годится для русских. Она несёт за собой нежелательные для мира побочные явления — агрессивность, преступность, наркоманию. «Валькирия» — чистый продукт и самый приемлемый для этой страны.
— Вы хотите наладить его производство в России? — спросил Мамонт. — На базе фирмы «Валькирия»?
— Да, мистер Прист. — Кристофер сел напротив Дары. — И не только. Далее следует организация сети дистрибьютеров, супервайзеров, табуляторов, которые станут распространять продукт. Из рук в руки! Я создам культ «Валькирии», её почитание, преклонение перед ней. Каждый третий человек будет её жрецом…
— О, Кристофер, я хочу быть первой жрицей! — воскликнула Дара. — «Валькирия» приводит меня в восторг!
— Для вас, миссис, всё что угодно! — раскланялся гиперсексуальный мальчик. — Я подарю вам весь комплект продукта. Эта пробная партия изготовлена в Южной Америке…
Он метнулся на кухню. Дара взяла руку Мамонта.
— Спокойно, милый, — промолвила одними губами. — Так нужно…
Кристофер вернулся с небольшой упаковкой, напоминающей торт, на крышке которого мужчина целовал женщину. Их перечёркивала надпись — «Валькирия». Он преподнёс коробку Даре, поцеловав руку.
— Ах, миссис… Если бы вы были свободны от старого багажа…
— Увы, не свободна, — вздохнула
— Надо полагать, в дискетах технология производства «Валькирии»? — сухо спросил Мамонт.
— И потому я требую их в первую очередь!
— Могу я рассчитывать на определённый процент от прибыли? — поинтересовался Мамонт.
— Ваш муж невыносим! — Кристофер вскинул руки. — Он помешан на выгоде! Но я же сказал: прибыли не будет. Производство «Валькирии» заведомо убыточное предприятие.
— Хорошо, я могу получить продуктом!
— Он сумасшедший!
— Это всё для меня, — ласково ответила ему Дара. — Майкл безумно влюблён. Он обещал положить весь мир к моим ногам.
— Вы достойны этого! — с сожалением признал Кристофер. — Я бы тоже хотел положить его перед вами… Да, мистер Прист, вы получите свою долю продукта.
— Это следует оформить контрактом, — тут же заявил Мамонт. — Подготовьте его вместе с металлом к моменту передачи материалов.
— А как скоро я получу материалы?
— Как скоро будет металл.
— Этот презренный металл могут доставить завтра, — согласился Кристофер. — Но мне будет необходима охрана.
— Никакой охраны! — заявил Мамонт. — И никаких третьих лиц.
— Я стану охранять вас, — своим гипнотическим тоном проговорила Дара. — Вы доверите мне это, Кристофер?
— Безусловно, миссис…
— Утром я пригоню машину, — продиктовал Мамонт. — Мы вместе поедем к месту, где вы получите металл. Погрузите золото, я сяду к вам в машину. И передам материалы.
— В моём присутствии, мой мальчик, — добавила Дара.
Кристофер тихо простонал и прикрыл глаза:
— Завидую вам, Прист…
— Итак, завтра в восемь утра, — Мамонт встал. — Я похлопочу, чтобы вам включили телефон.
— До завтра, миссис! — провожая, сказал Кристофер. — За вас готов отдать всё золото, что имею.
— До завтра, — проронила она. — Благодарю за подарок.
Мамонт едва удержался до машины. И когда они захлопнули за собой дверцы «Линкольна», он обнял Дару и стал целовать лицо, глаза и губы — жадно и восторженно, как подросток.
— Прекрати, Мамонт! — холодно сказала она, пытаясь высвободиться. — Раскис от какой-то гадости!
— Я раскис от победы! — чуть не крикнул он.
— Не спеши, милый, — жёстко проговорила она, однако расслабилась. — До победы теперь ещё дальше…
Мамонт с сожалением выпустил её из объятий, включил двигатель и тронулся с места. Дара смотрела в одну точку.
— Мне известно, что мы пили с тобой, — сказала она. — В монастырях поклонников культа Фаллоса в Тибете существовал обряд жертвоприношения. Избирали двух разнополых детей грудного возраста. Мальчика воспитывали в мужском монастыре, девочку — в женском. До двенадцати лет они никогда не видели друг друга. Мальчик не имел представления, как выглядит женщина, девочка никогда не видела мужчин. Но им ежечасно говорили друг о друге, описывали девочке красоту мальчика, а мальчику — девочки. И всё время давали напиток, по составу примерно такой же, что отведали мы. Только он назывался «эликсиром любви». Основной возбуждающий компонент его — доледниковое растение трапа патанс. Это водяной орех, который сохранился доныне… В день жертвоприношения подростков в последний раз поили эликсиром и вводили в храм Фаллоса. Они бросались друг к другу, мгновенно сливались и умирали от оргазма. Таким образом возносилась жертва… Но сами жрецы никогда не пили эликсира.