Сокровища Замка Тамплиеров
Шрифт:
– Я хорошо вас знаю, мадам Ламиани, – вежливо ответил официант. Но по его глазам было видно, что он прекрасно осведомлен и о сегодняшнем проигрыше в казино. Поэтому не намерен уступать. – Но это ничего не меняет.
Она испугалась возможного скандала и примирительно повторила:
– Я ваш постоянный клиент, Лео. Неужели нельзя ничего сделать?
Это прозвучало так беспомощно, что официант невольно сжалился над ней.
– Я спрошу у метрдотеля, мсье Бернарда, – сказал он и ушел.
Вернулся он через несколько минут с видом, не оставляющим никаких надежд.
– Мсье
– А почему он сам ко мне не подошел и не сказал всего этого? – перебила его женщина. И повелительным тоном приказала: – Позови его, Лео! И мы уладим с ним это пустяковое недоразумение.
Но официант только пожал плечами, никуда не собираясь идти, видимо, получив на этот счет строгие указания от метрдотеля. Сообразив это, мадам Ламиани сникла. Она поняла, что ей никто и ничто не поможет, и придется либо заплатить, либо… О том, что будет, если она не заплатит, мадам Ламиани даже не хотела думать. Возможно, полиция, в которой она могла оказаться, была бы наименьшим из зол. Но по некоторым причинам она не хотела иметь дела с полицией.
Мадам Ламиани сняла с себя жемчужное ожерелье и бросила его на столик.
– Надеюсь, у мсье Бернарда достаточно ума, чтобы понять, что это ожерелье стоит намного больше, чем этот ужин в ресторане, да и весь мой долг, – презрительно произнесла она. – Скажите ему… Впрочем, ничего не говорите. Просто отнесите. И спросите, в расчете ли мы.
Официант взял ожерелье и ушел. Вернулся он уже без ювелирного украшения и проявлял прежнюю почтительность.
– Мсье Бернард говорит, что счет оплачен, – сказал он почти торжественно. – И он надеется, что это маленькое недоразумение никак не отразится на вашем, мадам Ламиани, отношении к нашему заведению.
– Черта с два, – зло буркнула мадам Ламиани. – А чтобы его не мучили сомнения, передайте ему от меня еще вот это.
Она вложила в руку растерянного официанта недоеденный пирожок и вышла из зала ресторана с гордо поднятой головой походкой извивающейся в траве змеи.
Когда она вышла из здания казино, в небе висела луна, почти не видная из-за того, что и само здание, и вся площадь были залиты искусственным золотистым светом. Мадам Ламиани глубоко вздохнула, ощутив вкус и свежесть ночного воздуха. Она едва сдерживала слезы. Но еще больших усилий ей стоило сдержать свой гнев, который почти ослеплял ее разум. Однако злилась она не на сотрудников казино или ресторана, а на весь мир, который был к ней всегда беспощаден. Она понимала, что так будет и впредь. Несколько лет перемирия, которые она отвоевала себе путем преступления, закончились – вместе с деньгами, которыми с ней расплатился заказчик убийства. И надо было начинать все заново. Снова пробивать себе дорогу к богатству и обеспеченной жизни. Но к этому она была не готова. Слишком изнежилась. И, главное, отвыкла от унижений и обид, с которыми ей придется неизбежно столкнуться на этом пути.
Едва она спустилась с лестницы, как к ней подъехал бледно-зеленый ролс
– Ваши ключи, мадам Ламиани, – сочувственно произнес он. Разумеется, главный парковщик также уже знал о ее проигрыше, а, возможно, и об инциденте в ресторане. Слухи среди сотрудников казино распространялись стремительно. – Надеюсь, вы в порядке?
– У меня все хорошо, Пьер, – зло усмехнулась она. – Жаль только, что я не смогу дать вам на чай. Если только вы не захотите, чтобы я расплатилась с вами этой машиной. Или предпочитаете мое тело?
– Что вы такое говорите, мадам Ламиани, – почти испуганно произнес Пьер Моро. – Господь с вами!
– Ты прав, старик, – сказала госпожа Ламиани, садясь за руль автомобиля. И произнесла на непонятном языке: – Est modus in rebus.
Пьер Моро не понял эту фразу, которая в переводе с древнего, для людей давно уже умершего, языка означала «всему есть предел». Но его напугал тон, которым она была произнесена. И долго еще после того, как ролс ройс скрылся из вида, он провожал его взглядом, полным страха и сострадания.
Княжество Монако было невелико по размеру. Уже через несколько минут бледно-зеленый ролс ройс остановился на высоком, скалистом берегу, с которого открывался прекрасный вид на Лигурийское море, огражденное с севера и востока Альпами, надежно защищающими Монако от холодных северных ветров. Легкий морской бриз освежал воздух, нагретый днем солнцем. Мадам Ламиани вышла из автомобиля и подошла к краю скалы. Всего один шаг отделял ее от бездны. И она собиралась его сделать.
Но внезапно чайка с протяжным криком, словно жалуясь, что она заблудилась во тьме, пролетела перед ее лицом. Женщина отшатнулась, невольно вскрикнув. А когда она снова встала на край пропасти, решимость уже покинула ее.
– Я не хочу умирать, – произнесла она вслух, словно пытаясь убедить саму себя.
Чайка летала над ней, жалобно крича. Внизу тихо плескалось теплое море. Воздух был свеж и сладок на вкус. Жизнь стоила того, чтобы бороться за нее.
И когда она поняла это, ей в голову пришла мысль, которая показалась весьма разумной и вызывала удивление только тем, что она не подумала об этом раньше. Это был единственный выход из создавшегося положения. И она имела право им воспользоваться.
Она достала из сумочки мобильный телефон и набрала номер, который старалась забыть все последние годы. А также все, что было с ним связано. Но оказалось, что это был только самообман. Когда появилась такая необходимость, она все сразу вспомнила.
Голос, который отозвался на ее звонок, был густой и сочный, словно не полностью прожаренный бифштекс с кровью. Даже не зная, можно было догадаться, что его обладатель любил вкусно покушать и был, что называется, чревоугодником.
– Мартин Крюгер слушает. Кто это?
Мадам Ламиани помедлила, словно собираясь с духом, а затем тихо сказала:
– Это я, Ламия. – И с надеждой спросила: – Ты помнишь меня?
Ей ответили не сразу.
– Что тебе надо? – спросил Мартин Крюгер, не скрывая своего недовольства.