Сокровища

Кингсли Джоанна

— Справедливо. Но свадьбе предшествует помолвка, верно? Значит, у меня есть немного времени, прежде чем я должна буду встретиться с тобой у алтаря. Если я не найду свой горшок с драгоценностями к тому моменту я брошу поиски.

Он поколебался, словно не хотел связывать ее условиями, о которых она могла позднее пожалеть.

— Я именно это имею в виду, — уверила она его.

— Мне не нравятся долгие помолвки.

Она рассмеялась.

— Мы уже и так долго ждали. Как насчет… трех месяцев?

— Идет!

Они

пожали друг другу руки. Потом он поцеловал ее, и через минуту они занимались на диване любовью.

На следующее утро она принесла на работу флакон, уложенный в один из бархатных мешочков с шелковой подкладкой изнутри, которые использовались в магазине для самых лучших драгоценностей, и положила его в свой личный сейф.

Днем Пит созвала совещание оформителей, художников-графиков, помогающих ей придумывать витрины, которыми славился «Тесори». Когда все они собрались за круглым столом в большом салоне, который служил еще и конференц-залом, Пит объявила:

— Мне нужна самая захватывающая идея, которая когда-либо была у нас, чтобы подчеркнуть нечто уникальное, сокровище, не похожее ни на что остальное, что нам доводилось продавать или пытаться продать.

— Что это? — спросили все почти разом.

Их глаза были прикованы к бархатному мешочку, который Пит оставила театрально лежать перед ней на столе.

Она открыла его и поставила перед ними верхнюю часть флакона, сделанного в честь Коломбы. Раздались возгласы восхищения.

Потом заговорил Фил Росстон, главный оформитель:

— Пит, потрясающая вещь. Но я не понимаю, в качестве чего она использовалась. Брошь… Кулон…

— Сейчас ее можно использовать как угодно, потому что утеряна другая половина, — объяснила она.

Все с удивлением посмотрели на нее, потом друг на друга.

— Возможно, будет трудно продать ее, если она неполная, — произнес кто-то.

Пит улыбнулась.

— На этот раз я не продаю. Я покупаю.

Она рассказала им, как использовался этот изысканный предмет и чего она собирается достичь, привлекая к нему внимание.

— Мне нужна максимальная реклама, — сказала она в заключение. — Я хочу, чтобы флакон увидело как можно больше людей, где бы они ни жили, чтобы узнали его историю и то, что, если они смогут сообщить мне необходимую информацию, их ждет вознаграждение.

— Почему бы вам не попытаться просто дать эту историю в газетах, — поинтересовалась молодая женщина, помощница Фила.

— Потому что я не хочу, чтобы все свелось к очередной статье, которую сегодня прочтут, а завтра выбросят в мусорную корзину. Я хочу день за днем держать флакон на виду. Если о нем будут писать, пусть это появится в газетах и журналах по всему миру. Сделайте мне достаточно эффектное оформление, чтобы привлечь и телевидение.

— Трудная задача, Пит.

— Вспомните о вознаграждении. Это тоже вызовет интерес. Я дам два миллиона тому, кто принесет

вторую половину флакона и сообщит информацию, которая приведет меня к Витторио Д’Анджели… или его могиле. Теперь приступайте, потому что я хочу, чтобы это было выставлено перед публикой в начале следующей недели.

Вновь раздался хор жалоб, но Пит даже не слушала. Она закончила совещание и вернулась в свой кабинет, чтобы убрать флакон в сейф.

Лотти перехватила ее у двери и сообщила о двух важных звонках.

— Один от дедушки. Похоже, это очень срочно.

Пит забеспокоилась.

— С ним все в порядке?

— Кажется, да, — спокойно ответила Лотти. — Просто взволнован. Когда я сказала ему, что ты на совещании и перезвонишь ему позже, он ответил, что не может ждать. Он едет сюда.

Такая поспешность не в характере деда. Сейчас он вел жизнь, как когда-то гранил камни, с величайшей осмотрительностью, неторопливостью — по утрам читал газету в своей квартире на Грэмерси-парк, которую она сохранила для него, день и начало вечера проводил в голландском клубе, смотря кино и обедая с друзьями, с которыми там встречался. Он, казалось, никогда не торопился. Однако сейчас у него была новость, которая не могла ждать.

Пит пришла в голову мысль, что он, может быть, обнаружил какую-нибудь связь с Фармером, узнал что-то от своих друзей в клубе.

— Когда приедет, сразу же проводи его ко мне. Я хочу его видеть.

Лотти кивнула, потом сообщила, что второй звонок был от миссис Ивер. То, как она произнесла это имя, напоминало порыв арктического воздуха.

Пит помолчала.

— Лотти, ты должна когда-нибудь простить Андреа. Она стала гораздо мягче с тех пор, как была твоим боссом.

— Она никогда не была моим боссом, — холодно ответила Лотти.

Пит улыбнулась.

— Хорошо, я забыла. Но если увидишь ее здесь, будь терпимой.

— Ради тебя, Пит.

Сидя за своим столом, Пит перезвонила Андреа. Они без всякого напряжения поздоровались и немного поговорили о делах.

Потом Андреа перешла к сути.

— Думаю, мы могли бы встретиться, Пит. Мне бы хотелось обсудить с тобой деловое предложение.

Несмотря на все уважение к Андреа, Пит не могла представить, как соединятся в бизнесе их стили, однако ей не хотелось прерывать их доброжелательный разговор.

— В любое время, — сказала она, когда они условились о дне встречи в офисе Пит в конце недели.

Не успела Пит положить трубку, как увидела Джозефа, торопливо вошедшего в приемную. Она помахала ему и встала, чтобы встретить.

Он и в самом деле выглядел взволнованным, голубые глаза сияли, щеки порозовели больше обычного.

— Что все это значит, дедушка? Я забеспокоилась, когда услышала, что срочно понадобилась тебе.

Он чмокнул ее в щеку и, запыхавшись, произнес:

— Кому еще я должен звонить, если у меня такое срочное дело?