Сокровища
Шрифт:
Это были прекрасные камни, все до одного. Он, конечно, прав. Первоклассные. Но… Нет ли в этом слегка желтоватого пятна, а в этом крошечного перьевого включения, скрывающегося прямо под короной камня? На другом способ огранки показался ей чересчур современным для такого старого камня. Она прошлась по всем камням, и ничто не нарушило гармонии несравненного блеска.
— Вы даете честное слово, что он здесь? — спросила она Марселя.
— Торжественно клянусь. Камень «Ривер» перед вашими глазами.
Она опять стала
Наконец она убедилась — ну, на девяносто девять процентов. Ни один из девяти камней не соответствовал качеству «Ривер».
Она вынула лупу и посмотрела прямо в глаза Марселю. Мог ли он лгать ей? Неужели это был просто жестокий трюк, чтобы не дать ей работу?
Или, может быть, Марсель сам стал жертвой обмана? Кто-то, вероятно, продал ему камень худшего качества, который он не смог определить. А вдруг она оказалась в центре теста, который дал своему сыну его требовательный отец?
Однако, посмотрев ему в глаза, она с уверенностью увидела, что он за человек, как заглянув внутрь бриллианта, определила бы его ценность. Он не лгал. Она почувствовала это. Не был он и глупым. Он вырос среди бриллиантов, как и она.
И что он сказал? «Ривер» был прямо перед ней. Она посмотрела прямо на стол. На все, что было перед ее глазами.
И, внезапно, словно кто-то включил еще один источник рассеянного света, на нее снизошло озарение. Она едва сдерживала улыбку, когда подумала о небольшой театральной сцене, которую он устроил с официантом прямо перед началом теста. Схватив большую ложку для супа, она зачерпнула в нее все восемь бриллиантов и поднесла к бокалу с водой, из которого собрался отпить Марсель.
— Вода немного тепловата, — произнесла она, погружая бриллианты в его бокал. — Думаю, нужно немного льда. — Она взяла свой бокал с водой. — А что вы скажете, если я это выпью?
Он мгновение помолчал.
— Я бы сказал, что у вас будет тяжелый случай несварения.
Она рассмеялась, ставя бокал обратно, потом опустила пальцы в воду и выудила бриллиант из Голконды.
Восхищение на его лице было такое же ясное, как глубины сверкающего на столе драгоценного камня.
— Но каким образом? Я… я думал, вы будете поставлены в тупик.
— Так оно и было… пока я не нашла ключ к вашему тесту.
— Какой ключ?
— А это мой секрет. Но давайте перейдем к остальному делу. Я умираю от голода. В этом заведении есть еда?
Он улыбнулся улыбкой очарованного человека.
— Думаю, они, возможно, могли бы… как это у вас называется… раздобыть что-нибудь.
— Вы у нас скоро заговорите как настоящий американец. Может быть, даже как ньюйоркец.
Он в очередной раз от удивления покачал головой, потом
Еда была великолепна. Над закусками, состоящими из необыкновенно свежего и бархатистого жирного печеночного паштета, черенков сельдерея и нежного тонкого аспарагуса, Марсель расспрашивал Пит о ней самой, ее воспитании, откуда у нее такой интерес к ювелирному делу. Она ловко избежала ответов на вопросы, сказав, что ей хочется узнать больше о нем, и ей удалось услышать рассказ о жизни во Франции отпрыска из состоятельной семьи.
— Мы не нувориши, но и не древнего происхождения. У нас есть небольшое прелестное шато в долине Луары. И, конечно, отель в Париже.
— Разумеется, — спокойно сказала Пит, стараясь казаться бесстрастной.
В качестве основного блюда Марсель рекомендовал лягушачьи ножки с травами и чесноком.
— Нельзя прийти в ресторан, называемый «Лягушка», и не отведать ее, — убеждал он, но Пит выбрала морской язык в остром горчичном соусе и сменила тему разговора.
— Вам нравится Нью-Йорк?
— Все больше и больше, — ответил он, глядя на нее теплыми, как растаявший шоколад, глазами. — Теперь, Пит, вы должны рассказать мне, как получилось, что вы так много знаете о бриллиантах?
Значит, его не устраивает, что она избежала ответа. Но Пит не могла сказать ему правду, что ее дедушка когда-то работал огранщиком у его отца и был уволен за ошибку, которую может допустить любой хороший мастер.
— Моя бабушка коллекционировала драгоценности, — ответила она. — Думаю, я от нее унаследовала страсть к камням. Я изучала их с детства…
— Самостоятельно?
— Время от времени мне помогали.
Он помедлил, словно желая услышать больше подробностей, но потом кивнул головой и жестом дал понять официанту, чтобы тот принес десерт.
После того как Пит насладилась необыкновенно нежным суфле «Гранд Маринье», а Марсель расправился с «Монблан» — хрустящими молотыми каштанами, политыми взбитыми сливками, он попросил принести счет.
— Хотите потанцевать, Пит? Мы могли бы отсюда поехать в…
Она оборвала его.
— Нет, спасибо, Марсель. Не забывайте, это был деловой обед. А наш бизнес завершен. — Она вспомнила, что ей хотелось узнать, как он танцует. Однако, если она проведет в его обществе слишком много времени, как ей тогда избежать его вопросов?
— Как хотите. Но я вас провожу.
Нет, она не собиралась позволить этому эффектному молодому французу подвести ее к двери убогой квартиры без лифта в Кухне ада, даже несмотря на то, что у него было только шато. И по другим причинам будет лучше, если он не узнает, где она живет, что может вызвать другие ассоциации. В любом случае, совсем не повредит поддерживать его в неведении. Дымка тайны никогда не вредила женщине. Это был один из немногих уроков, усвоенных ею от матери.