Сокровище Беневентов
Шрифт:
Учитывая, что у Стивена было еще два небольших подряда, всяких дел хватило до самого вечера. Но едва он с энтузиазмом доложил о своих удачах дяде и положил трубку, тяжелые мысли снова его одолели, не став ни на йоту легче. За работой он заставлял себя забыть от этом бремени, но стоило ему лишь немного расслабиться, как тревога накатывала вновь. Самая тяжелая и самая невыносимая ноша в мире: страх, который невозможно облечь в конкретную форму, а потому невозможно обосновать, а затем принять или отвергнуть.
В комнате, которую Стивену отвели в гостинице, был удобный стул и, что еще важнее, специально для него привезенный обширный стол, за которым можно было работать, но работа его сейчас не привлекала. Стивен встал, взял в руки книгу и тут же бросил
За спиной его зазвонил телефон. Стивен стремительно обернулся, почувствовав, как сильно забилось сердце. Он не смог бы назвать ни одной причины, по которой Кандида стала бы ему звонить, зато сколько угодно — почему она не стала бы этого делать. Когда они расстались, Кандида была очень сердита и они не договорились о новой встрече. Ради встречи с ней он был готов отдать все на свете. Поняв это, Стивен ощутил, что утрата невосполнима. С замиранием сердца он снял трубку. Голос был женским, но звонила не Кандида. Звонила кузина Луиза.
— О, это действительно вы? То есть это мистер Эверсли?
— Да, это я.
— О, мой милый мальчик, как приятно слышать твой голос! Звонить в гостиницу — это всегда так утомительно, ты не находишь? Никогда нельзя быть уверенным, что подошел именно тот, с кем ты хотел поговорить!
— Так вы просто ошиблись, но…
В ее удивительно высоком и звонком голосе мелькнула обида.
— О нет. Именно с тобой я и хотела поговорить, очень даже хотела. Я боялась, что не застану тебя на месте. Знаешь, миссис Мейхью завтра устраивает один из своих музыкальных вечеров в доме настоятеля. Эти вечера действительно бывают очень хороши и к тому же проходят в великолепном старом особняке. Миссис Мейхью просила меня привести Мод Силвер, а сегодня утром она звонит мне и устраивает выволочку: как я посмела утаить от нее, что у меня в гостях молодой кузен… В общем, она будет очень рада, если ты тоже сможешь прийти.
— Но Луиза…
— Мой милый мальчик, ни слова больше! Конечно я объяснила ей, что на самом деле ты приехал не ко мне, но она сказала, что это не важно и все же надеется, что я возьму тебя с собой. Там будет лорд Ретборо — он ведь играет на скрипке. Не при стечении народа, а так, для себя, конечно, но зато он настоящий меломан. И кажется, он весьма высокого мнения о тебе.
— Очень польщен, — ответил Стивен, — но вы же знаете, что я ужасно занят.
Голос Луизы зазвучал более доверительно.
— Слишком занят, чтобы встретиться с друзьями? Там будут обе мисс Беневент, и я почти уверена, что наконец увижусь там с Кандидой Сейл. Я так любила ее бабушку…
Ну и перспективка: сидеть (а может даже и стоять) в толпе и смотреть на сидящую в другом конце зала, среди кучи незнакомцев, Кандиду, да вдобавок еще слушать выступление местных дарований! Кандида будет недосягаема, мисс Бланк сорвет высокую ноту, а мистер Дэш будет угрюмо пилить на своей виолончели! Во всем этом не было ни малейшего смысла, но Стивен прекрасно понимал, что все равно туда потащится, что не упустит возможности хотя бы посмотреть на нее. Он просто не мог больше выносить разлуку. Если Кандида все еще на него сердится, он по крайней мере будет об этом знать и ему удастся снова на нее разозлиться — пока же это получалось очень плохо. Один-единственный взгляд все ему скажет, все, что ему так необходимо.
— Это очень любезно с вашей стороны, кузина Луиза, — и, разумеется, со стороны миссис Мейхью.
Стивен напрасно опасался — приглашенных на музыкальный вечер оказалось не так уж много. Миссис Мейхью оказалась женщиной весьма благоразумной и ее главной целью было доставить удовольствие друзьям. Поэтому на этих приемах гостей было в меру: она не пыталась набить их словно сардин в банку или заставить их перекрикивать друг друга в гуле толпы. Стивен пришел к заключению, что женщина она замечательная,
— Лорд Ретборо мне о вас много рассказывал, мистер Эверсли. Все его помыслы только о новом доме, проект которого вы для него разработали. Его можно понять старые дома достойны всяческого почтения, но никто не осмелится утверждать, что сумел бы достойно их содержать.
Они двинулись дальше, и Луиза Арнольд представляла его то одному, то другому. Но потом они с мисс Силвер присоединились к одной компании, уже занявшей свои места. Выступления музыкантов должны были начаться, когда все рассядутся, и поэтому оживленные разговоры пока не стихали. Стивен прислушивался к рассуждениям одного из каноников, высокого, худощавого старика, который, похоже, говорил интересные вещи — если бы можно было расслышать хоть слово. Он собирался рассказать что-то об архитектуре собора, но из-за тихого голоса и легкой шепелявости расслышать можно было очень немногое. Стивен стал ждать удобного случая, чтобы сбежать.
Удобный случай подвернулся, когда в зале появились мисс Оливия и мисс Кара: они пожимали руки миссис Мейхью и настоятелю, представляя им свою внучатую племянницу. На этот раз сестры были одеты по-разному. Мисс Оливия была в наряде из фиолетовой парчи с палантином из брюссельских кружев, на ее шее сияло ожерелье из очень крупных аметистов, на запястьях — парные браслеты. Корсаж платья поражал богатой отделкой. Стивену вспомнились картинки в книге старых французских сказок, он только никак не мог определить, кем бы оказалась мисс Оливия, доброй феей-крестной или злой колдуньей. Скорее все-таки феей-крестной, потому что злой колдунье полагалась свита из жаб и летучих мышей. Мисс Кара, державшаяся позади сестры, выглядела маленькой и сморщенной в своем черном бархатном платье и шали из плотных испанских кружев. На ней было одно из ранневикторианских ожерелий из мелкого жемчуга, собранного в маленькие плоские розеточки.
Кандида была в белом платье — подарок тетушек, но Стивен и не думал об этом. Он просто увидел, как она прекрасна и то, что, заметив его, она улыбнулась. На щеках Кандиды играл румянец, волосы сияли в теплом свете электрических ламп. Вся обида, вся горечь от ссоры сразу улетучились. С Кандидой в комнату вошла красота. Взгляд, которым они обменялись, был долгим, но Стивен понял, что поговорить им удастся не скоро: процессию возглавляла мисс Оливия, мисс Кара шла чуть позади слева, Кандида — справа, а Дерек замыкал шествие. Несколько вежливых поклонов, учтивые фразы: «Как приятно видеть вас, леди Карадок! Позвольте представить вам мою внучатую племянницу, Кандиду Сейл… Каноник Вершуйл, мы так давно не виделись! Это наша внучатая племянница». И так далее, и тому подобное.
Кандида улыбалась епископу — грузному старику с добрым лицом и внушительной фигурой — и его жене, у которых было семнадцать внуков, от этой четы веяло покоем и кротостью. Все были с Кандидой очень любезны, а кое-кто даже помнил Кандиду Беневент и сколько шуму наделала в свое время ее свадьба с Джоном Сейлом. Кандиде прежде приходилось бывать на танцевальных вечеринках, но на большой светский прием и в таком красивом старинном особняке она попала впервые. Да еще ей купили новое платье — специально для этого приема. Тетушки проявили невероятную щедрость. Они отвели Кандиду в маленький магазинчик эксклюзивного платья, и там мисс Оливия передала ее с рук на руки мадам Лурье, «которая точно определит, что вам нужно». Весьма пугающее вступление, но полностью оправдавшееся результатом. На свет божий было извлечено белое платье, и, выйдя из примерочной, Кандида услышала: «Сидит хорошо» — это сказала мисс Оливия а мисс Кара воскликнула: «О, моя дорогая, вы прелесть!» У Кандиды же просто не было слов. Она честно пыталась что-нибудь придумать, но достойных слов не находилось. Платье так ее преобразило, как может преобразить шедевр портновского искусства. Кандида покраснела и перевела счастливый, полный горячей признательности взгляд на тетушек. Однако услышав цену, просто обмерла.