Сокровище царя Камбиза
Шрифт:
Они окружили меня, галдя на разных языках во всю силу своих легких. Я оттолкнул их и прошел в комнату, откуда вырывались клубы дыма. Рядом была стальная дверь, за которой исчез О’Кив, и дым валил от основания стены, смежной с проходом который вероятно начинался за этой дверью. В щель между досками и панелью стены сквозь густой черный дым я разглядел языки пламени, жадно пожиравшие сухое дерево.
Схватив кувшин с водой на умывальнике, я вылил ее на одеяла и кучей свалил их в то место, где пламя бушевало наиболее сильно, но жар был такой что они смогли лишь на короткое время задержать распространение огня. Кашляя и
— Тихо! — зычным голосом заорал я перепуганным красоткам, после чего повторил на всех доступных мне языках: — Не бойтесь! В доме полиция. Вам помогут спастись. Одевайтесь быстрее!
Это несколько успокоило их и все бросились в свои комнаты, кроме мисс Франции, державшей в руках вещи для Сильвии.
В этот момент появилась Сильвия и со словами благодарности взяла их. Француженка поспешила к себе в комнату, и тут глаза Сильвии неожиданно встретились с моими — но лишь на секунду. Думаю, я слегка покраснел. Меньше всего мне хотелось бы копаться в подробностях ее переживаний, но я чувствовал, что она не сможет быть со мной естественной, и почти радовался необходимости из-за пожара отложить объяснения.
Сильвия направилась в свою комнату, а я бегом бросился к окну в дальнем конце коридора, которое, слава Богу, оказалось незарешеченным. Распахнув его настежь, я высунулся наружу. Было ясно, что пожар распространяется с огромной скоростью: прямо подо мной из окна валили клубы дыма и сыпались искры.
В саду я увидел людей и позвал их. Голос Лонгдона ответил мне:
— Это вы, Дэй? Мы считали, что вас уже нет в живых. Сколько человек с вами?
— Сильвия Шэйн и восемь «ангелочков», — крикнул я ему. — Мы заперты за стальной дверью в конце верхней лестницы. Вы можете взломать ее?
— Нет, — откликнулся он. — Мы десять минут пытались это сделать, но тут нужен динамит. Здесь нет лестниц, поэтому вяжите веревку из простыней.
— Ладно! — рявкнул я и захлопнул окно.
Меня вовсе не воодушевляла эта перспектива. Чтобы спустить вниз девять женщин, надо немало времени, а дым уже вползал в коридор из-под двери комнаты мисс Палестины.
Сильвия первая появилась в коридоре, потому что была уже частично одета. Она выглядела нездоровой и усталой, но не была испугана, хотя опять быстро отвела в сторону взгляд.
Я немедленно сказал ей, что надо делать и она тут же принялась связывать постельное белье которое я приносил из комнат.
Вообще говоря, девушки вели себя лучше, чем можно было ожидать, и поняв, что от них требуется, энергично взялись за дело. Вскоре у нас была готова веревка длиной в тридцать футов. Я лично проверил каждый ее узел, а девушки в это время подтащили к окну кровать к ножке которой я прикрепил конец веревки.
Поскольку мисс Палестина создавала много шума, я решил сначала избавиться от нее и дважды обвязал конец веревки вокруг ее тела.
Она была в таком страхе, что наотрез отказалась вылезать из окна. Я схватил ее на руки и буквально вытолкнул из окна ногами вперед, попросив девушек подержать веревку.
За ней я хотел отправить Сильвию, совсем еще слабую после всего, выпавшего на ее долю, но она и слышать не хотела об этом. Я не
Следующей я спустил маленькую негритянку, в широко раскрытых глазах которой читался беспредельный ужас, хотя все это время она молчала словно испуганный зверек. Затем внизу оказались мисс Греция, мисс Англия и мисс Турция, но каждая операция отнимала несколько минут, а у меня на руках оставались помимо Сильвии, барышни из Франции, Китая и Танганьики.
Сильвия продолжала отказываться и я отправил вниз мисс Танганьику. Обернувшись, я обнаружил, что прекрасная китаянка упала в обморок. Тяжело дыша и спотыкаясь мы обвязали вокруг нее веревку и вытолкнули безжизненное тело из окна.
Мои глаза слезились от дыма, а в пятнадцати футах позади уже бушевало пламя, прорвавшееся сквозь дверь и пожирающее теперь противоположную стену. Я, в общем-то не склонен к панике, но скорость распространения огня серьезно беспокоила.
Жара становилась невыносимой, по нашим лицам ручьями струился пот, каждый последующий спуск казался длиннее предыдущего, и я начал опасаться, что мы не успеем выбраться отсюда. Пока я держал веревку, спуская очередную пленницу, я заставлял остававшихся девушек высовываться из окна и вентилировать легкие, но сам, торопясь, не делал этого, и моя грудь буквально разрывалась от боли. Коридор позади нас был сплошной стеной огня и, хотя я напрягал всю свою волю движения становились все более замедленными и неуклюжими.
Я понял, что мне не удастся продержаться и двух минут.
Нас спасла Сильвия. Она видела, как я пошатнулся и чуть не рухнул, обвязывая веревку вокруг мисс Франции и поняла мое состояние. Высунувшись из окна, она крикнула вниз, что мы погибнем, если никто не поднимется нам на помощь. В эту секунду француженка без чувств упала на меня, но нам каким-то образом все же удалось вытолкать ее из окна и удержать в руках дергающуюся веревку. Больше я ничего не помнил и очнулся уже в саду.
Позже нам рассказали, что Лонгдон вскарабкался по веревке, и, когда спускал на землю нас с Сильвией, мы оба были уже без сознания.
Мы настолько были измучены, что едва добрались до машин, а несколькими минутами позже — до постелей, и до следующего утра я начисто выключился из происходивших событий.
В суматохе пожара О’Киву, «мадам» и еще дюжине обитателей «Дома» удалось скрыться. Все, кого схватил Хэнбари, оказались мелкой рыбешкой — в основном это были слуги-арабы и охрана. Трое из них были убиты в схватке и еще пятеро опасно ранены, а в наших рядах насчитывалось шесть серьезных потерь, включая двоих мертвых и Мустафу, раненого в правую руку.
Похоже, Гарри был в восторге от схватки, несмотря на то, что у него на лбу красовалась шишка размером с яйцо, и он с удовольствием купался в лучах Клариссиного внимания, граничащего с обожанием.
Она рассказала нам, что Сильвия выглядит лучше, чем можно было ожидать, и даже заявила, что готова сегодня же вернуться в Каир.
Прошлой ночью доктор дал Сильвии снотворное, она хорошо выспалась и больше всего жаловалась на сильную простуду, хотя все ее тело было в синяках и кровоподтеках. До сих пор она ни словом не обмолвилась о случившемся, но нас радовало, что эти ужасные события не сломили ее и она пыталась высоко держать голову.