Сокровище чародея
Шрифт:
– Если так, – отвечал второй голос, мужской, – нужно от нее избавиться.
– Избавиться? Это как?
– Очень просто. Как стемнеет, вынесем ее из дома и сбросим в канал…
– Ужасы какие вы говорите! – ахнула горничная.
«О чем это они? – думала Лиза, слушая этот разговор. – Кого хотят сбросить в канал?»
– Ужасы там или не ужасы, но ты сама сказала, что она что-то знает. Или вынюхивает.
– Вынюхивает, это точно! И хитро так… мне сказала, что новенькая, что ее первый день как наняли!
Тут
– Вот видишь – это никак нельзя оставить… – продолжал мужчина, – сама знаешь, как это важно!
– А если всплывет? – деловито осведомилась девушка.
– А чтобы не всплыла, положим ей в карманы побольше камней. С камнями не всплывет!
– А если ее все же найдут?
– Не найдут. А на всякий случай записку ей в карман положим – мол, так и так, не хочу больше жить… ты ведь умеешь писать?
– Умею, и читать, и писать! – гордо ответила горничная.
– Ну, тебе и карты в руки. Сразу увидят, что девичий почерк.
Мужчина помолчал немного, а потом проговорил озабоченно:
– Узнать бы только, кто ее сюда подослал. Она тебе ничего не говорила?
– Нет, ничего. Я правда и не успела ее толком расспросить.
– Как бы все-таки это разузнать? Уж не Николай ли Савельевич тут замешан? Не дай бог, он узнает лишнее… – Вдруг мужчина настороженно замолчал, а потом заговорил, понизив голос: – Кто-то идет… уходи отсюда, только незаметно, нас не должны видеть вместе…
Послышались быстрые удаляющиеся шаги, потом тот же мужской голос проговорил с фальшивым радушием:
– Ах, это вы, Николай Савельевич! С вами-то я и хотел поговорить! Есть у меня к вам разговорец…
– О чем же хотите вы поговорить?
– Только не здесь, дорогой мой, только не здесь! Здесь, друг мой, и стены имеют уши…
Шаги и голоса удалились.
Лиза осталась одна и только сейчас смогла оценить ужас своего положения.
Глаза ее за это время привыкли к скудному освещению, и она разглядела по стенам чулана полки, на которых стояли какие-то коробки, пакеты и банки. Судя по всему, ее заперли в чулане в чужом доме, и жить ей осталось до вечера – тогда за ней придут и утопят ее в холодном и грязном канале…
Лиза пошевелила руками, но они были крепко связаны, и веревка только глубже врезалась в запястья.
Время медленно тянулось, и последние остатки надежды таяли, как снег под лучами весеннего солнца. Свет, и до того скудный, стал еще больше темнеть – видимо, дело шло к вечеру. А значит, скоро за ней придут, и жизнь Лизы оборвется, едва начавшись…
Внезапно за дверью чулана послышались осторожные, неуверенные шаги. Лиза сжалась, отползла в дальний угол… неужели это пришли ее убивать?
Дверь с негромким
Лиза хотела взмолиться о помощи, но из-за кляпа смогла только невнятно замычать. Женщина поднесла палец к губам – мол, тише! Лиза замерла.
Незнакомка вошла в чулан, подошла к девочке и наклонилась. В руке у нее был узкий нож. Лиза задрожала от страха… однако незнакомка не причинила ей никакого вреда – напротив, она перерезала веревки на руках и ногах, а потом вытащила кляп изо рта, сначала убедившись, что Лиза не будет кричать.
При этом перед глазами Лизы оказались ее руки – узкие, с тонкими, хрупкими пальцами и маленькими острыми ноготками, похожими на птичьи коготки.
– Бедное дитя! – проговорила незнакомка, ласково погладив Лизу по голове. – Кто же так сурово обошелся с тобой? Кто запер тебя здесь?
– Это мужчина… мужчина из тех, кто живет в доме. И с ним – горничная… она обманом заманила меня, а потом вместе с мужчиной заперла в этом чулане. Они собирались вечером утопить меня в Екатерининском канале…
– Бедное дитя! – повторила женщина с сочувствием. – Не бойся, они ничего тебе не сделают. Они не посмеют. И вообще – скоро ты уйдешь из этого дома, вернешься к своей тетушке, где никто тебя не тронет, где ты будешь в безопасности…
От ее ласковых слов и прикосновений у Лизы стало легче на душе. Правда, что-то в словах незнакомки показалось ей странным, но разве это так важно? Эта женщина добра к ней, а это – самое главное…
– Наверное, ты хочешь пить? – проговорила женщина заботливо. – Ты так долго была взаперти…
После этих слов Лиза поняла, что и правда до смерти хочет пить.
Женщина ненадолго отошла от нее и вернулась с хрустальным стаканом в руке.
Лиза взяла этот стакан, поднесла к губам, сделала глоток…
Это была не вода, и не квас, и не крюшон. Питье в стакане немного напоминало домашний лимонад, который Лиза пила на дне рождения кузины Натали, но гораздо вкуснее. Правда, этот напиток немного горчил, но эта горечь оказалась приятна, в ней чувствовался аромат южной ночи, запах цветущих лимонных деревьев, запах нагретой за день сухой глинистой земли…
После второго глотка Лизе послышалось пение птиц в ветвях олеандра… «Почему олеандра?» – подумала она. Ей никогда не доводилось видеть олеандр, она даже не знала, как он выглядит.
А еще она услышала негромкий стук копыт по каменистой тропе, звяканье серебряных бубенцов на поводьях…
Тут Лиза сообразила, что показалось ей странным в словах доброй незнакомки. Та сказала, что Лиза скоро вернется к тетушке… но Лиза ничего не говорила ей о своей тетушке, откуда же она знает о ней?