Сокровище чаши
Шрифт:
Шигацзе, 1741
Старик Лама Кагчен-Дьянг-мо из монастыря Таши-Лум-по был известен всей округе не потому, что был самый учёный, или самый старый, или самый… ну, в общем, главный среди служителей монастыря. Вовсе нет - он был далеко не самый лучший, и не самый прозорливый, и не самый старый. Но именно он приводил молодых тибетцев к Зеркалу Правды и пристально следил, что за способности откроет в них Зеркало.
Способных было немного, и оттого
Мало кто понимал, что не сам старик решает , кто останется, а кто – нет.
Побывав у Зеркала Правды, я стал понимать: сам человек является носителем того, что позволит оставить его в монастыре; старый Лама лишь присутствует при таинстве пробуждения скрытого от глаз профанов – сущности человека.
Я долго ждал его, он всё не приходил, а я, набравшись терпения, стал кидать маленькие камешки в стоящий на возвышении небольшой камень, развлекая себя таким немудрёным способом.
Мысли о вчерашнем видении не покидали меня:
– Что это за лодка такая летающая? Я и никто из моих знакомых никогда ни о чём подобном не слышали…
Или это было не настоящее? А тогда что? Будущее? Неужели нас, как зверьков, будут вылавливать сетями великаны, а мы будем убегать и скрываться по ущельям?
Или это прошлое? Но тогда какое отношение оно имеет ко мне?
Солнце приблизилось к зениту, когда появился Лама.
Вместо того чтобы вести меня во вчерашнюю потаенную комнату, он молча повёл меня в Храм Цзон-Ка-Пы.
Обогнув статую великого реформатора (кстати, основавшего три столетия назад этот монастырь, самый большой и известный во всём Тибете), мы через неприметную боковую дверь прошли в коридор, оттуда – по лестнице на второй этаж и также в полутьме подошли к двери.
Лама осторожно постучал и, не дожидаясь ответа (видимо, нас ждали), толкнул дверь.
Мы вошли.
Это была небольшая комната, принадлежавшая тому самому Ниг-лунг Римпоче, который, действительно, был и учёным, и знаменитым и который вызывал восхищение у всех местных жителей - так он был благороден и образован.
Мальчишки хотели быть похожими на Него и даже пытались копировать его манеры и жесты, походку и мимику.
«Вот они обзавидуются, когда расскажу им, что сам Великий Ниг-лунг Римпоче пригласил меня на беседу!» - подумал я с восторгом.
А между тем мы присели на небольшие циновки, и тут же из соседней комнаты вошёл Благословенный Ниг-лунг Римпоче.
У меня перехватило дыхание, в почтении я склонился к самому полу и сидел так, пока рука Благословенного не коснулась меня ласково, как бы приглашая распрямиться и начать то, ради чего мы пришли, – беседовать.
Я подумал, что в склонённом положении, почти касаясь лбом пола, я чувствую себя не совсем удобно; но понимал: перед Великим человеком нужно сидеть или стоять в поклоне, выражая таким образом уважение. Я чувствовал, что занимаю именно то место и выбрал именно ту позу, которые приличествуют моменту.
Сидя же с прямой спиной, я мысленно постоянно возвращался к словам, услышанным здесь же, в монастыре, на вечерней проповеди: «От того, как человек почитает Бодхисаттву, зависит то, как Бодхисаттва
Больше всего в жизни мне хотелось сейчас, чтобы этот святой человек не отверг меня и отнёсся ко мне благосклонно; но почитание в моём представлении с самого детства было связано с глубоким поклоном, потому желание кланяться не проходило, хотя по взгляду Римпоче я понял, что это лишнее: время кланяться прошло, настало время Беседы.
Россия, 1999 год
Сегодня – сочельник. Время гаданий, визитов гостей и «посиделок» до глубокой ночи. Новогодние игрушки мерцают в пламени свечей, тихая музыка, на улице – радостные возгласы и песни, мягкий снег … Сочельник – самое таинственное время, когда жители другого мира приходят, чтобы рассказать нам правду о настоящем и будущем, открыть нам глаза и, может быть, помочь…
Я верю, всегда верил, что в этот тихий вечер они приходят, чтобы наставить нас, неразумных, направить наши мысли в новое русло, помочь увидеть возможности, которые нам по слепоте духовной не видны, – так понимал я сочельник с самого детства.
Вот и в этот раз, ближе к вечеру, мысли о том, как же найти подходящий способ общения с душами предков или их друзей (не в одиночестве же они там находятся!), занимали мою голову.
Интуиция подсказывала мне, что вечер будет неожиданный и удивительный; нечто манило меня и обещало что-то совершенно необычное, но с кем разделить эту радость, кто составит мне компанию? От такой компании зависело практически всё: ведь предки приходят не к одному человеку, а к группе людей, и, если кто-то им не понравится, они могут никак не проявить своего присутствия, а то и вовсе обидеться, и тогда ничего хорошего не жди…
Я решил напроситься в гости к маме моей давней знакомой. Когда-то мы вместе с этой знакомой занимались Ци-гуном, и с тех пор у нас остались хорошие, дружеские отношения. Мама же её обладала удивительной силой: она могла исцелять даже совершенно безнадёжных больных, в чём я имел возможность убедиться, и не раз. Будучи образованной женщиной, проработав много лет в школе учителем рисования, она теперь находилась дома (благо, муж зарабатывал хорошо) и занималась тем, что ей больше всего в жизни нравилось, – лечением, гаданиями, чтением (у неё была богатейшая библиотека!). К ней приходили люди со своими бедами и радостями, поэтому попасть к ней было не так уж просто. Но я был - сам не знаю почему - уверен в том, что сегодня – мой день и у меня всё получится.
Я не ошибся. Почему-то она была одна и после непродолжительных переговоров по телефону согласилась меня принять.
Жили мы рядом, и через 10 минут я был у неё.
– Ну что, Глебушка, как гадать будем?
Вопрос был скорее риторическим, и я прекрасно знал на него ответ по той простой причине, что не собирался ничего придумывать и предлагать.
– Как скажете, Елена Ивановна, на ваше усмотрение. Вы же знаете, я во всём полагаюсь на ваши опыт и знания.
Она улыбнулась, несколько секунд подумала и, не говоря ни слова, стала готовиться.