Сокровище «Черного принца»

Норов Павел

— Докладывать мне каждый вечер. Я буду наносить. А работу-ведите пока сами.

Умный матрос первой статьи, старшина Осипов, сдержанно ответил:

— Есть, ваше благородие! Справимся! В эту пору погода штилевая. Работа легко пойдет.

Резцов внимательно посмотрел на него и отчеканил:

— Незамая спиши с баркаса. Пришлю приказ. Будет при мне вестовым.

Старшина Осипов про себя удивился: лучшего водолаза в команде, и вдруг — вестовым! Чудаки эти, господа офицеры! Но строго держа дисциплину, вслух сказал:

— Есть, ваше благородие!

Резцов

съехал на берег на маленьком паровом вельботе, захватив с собой Незамая.

Сегодня на дне моря им было принято твердое решение: не терять теперь ни одного дня. Идти самым быстрым темпом к цели, чтобы успеть все закончить в данный американцами месячный срок. Незамай должен будет ему помочь. Из всей команды он выбрал этого добродушного, сильного детину, производившего впечатление человека скромного и молчаливого. Да и водолаз он отличный.

— Надо его обработать, не посвящая, конечно, ни во что, — решил Резцов, выскакивая из вельбота на пристань в Балаклавской бухте.

VIII. Простые души обрабатываются

— Ты понимаешь, Незамай, — внушительно говорил Резцов в своей канцелярии при казарме водолазной команды, — что я тебя приближаю к себе. Значит, оказываю доверие. Можешь ты это понимать?

Незамай скромно стоял, вытянувшись у притолки. Он отвечал без запинки:

— Есть, ваше благородие. Мы это могим понимать. Даже вполне.

— Кто ты? — продолжал Резцов, пуская сигарный дым спиральными кольцами в воздух. — Простой матрос второй статьи. А я офицер. Вот кончишь свой срок службы, и если верно будешь мне служить, я тебя могу устроить… того… вообще… недурно…

Резцов сам не знал, куда он собственно может устроить Незамая, но простодушный матрос уже отвечал с веселой готовностью:

— Есть, ваше благородие! Так что покорно благодарим.

— Ты человек холостой?

— Так точно.

— Ну, вот и отлично. Будешь моим вестовым, а Андрейчука я спишу на баркас. У него язык бабий — болтает много лишнего. А я хочу, чтобы мой вестовой был не болтун, не шатун… Чтобы язык за зубами держал, — уже строго повышая тон, сказал Резцов. — Мало ли что господа офицеры делают! Чтоб молчок — понимаешь?

Незамай охотно согласился.

— Есть, ваше благородие. Чего языком трепать зря?

— Ну, так вот, — заключил Резцов. — Теперь сходи-ка ты к Прониной барышне, Варваре Сергевне, да отнеси ей эту записку. Знаешь ее?

Незамай добродушно усмехнулся.

— Чернявенькая из себя… Внучкой будет дедушке Степану Ивановичу… Знаем…

— Только, смотри, отдай так, чтобы никто не видал. Понял? И особенно дедушка.

— Есть! Сделаем в плепорцию.

Резцов передал записку, и когда Незамай ушел, задумался.

«Это будет решительный ход. Чорт возьми, надо бить наверняка! Если Варя согласится украсть эту проклятую книжку- дело в шляпе. Если нет — сорвалось дело. Без этого плана надо целый год тут шарить по дну, да и то не найдешь… Будь, что будет — Дело ставлю ва-банк! Кончится месяц, вернутся американцы — тогда искать уже не так свободно будет. Да может, и откомандируют назад,

в Севастополь… Одним словом, это единственный счастливый случай, И его прозевать? Отказаться от этих денег? Двести тысяч фунтов стерлингов золотом — два миллиона! Что на них можно сделать? Богачом жить, уехать, чорт возьми, за границу, бросить эту проклятую, опасную службу. Незамай будет мне помогать — одному нельзя за это дело взяться… А Варя? Она и вправду думает, что я женюсь на ней… Ха!

Ха! Дудки, голубушка! Но пока — пока надо взять себя в руки… Терпенье! Терпенье!»

Все эти мысли бурно и беспорядочно проносились в голове Резцова. И он не заметил, как в комнату тихо вошел Незамай и прошептал:

— Ваше благородие! Извольте принять писульку от барышни…

Резцов схватил записку из рук вестового и прочел два слова:

«Приду, милый…»

Через час, перед закатом, Резцов стоял на выступе скалистого отрога, близ Балаклавского рейда, и ждал Варю. Это было постоянное место их встреч. В сонной Балаклаве мало находилось охотников гулять по этим крутым тропинкам. Но если не находилось здесь туристов и обывателей-охотников до прогулок, то встречались «охотники» другого сорта — балаклавские контрабандисты. Здесь, на малодоступных для береговой стражи местах, они прятали товары, доставляемые им в темные ночи на турецких фелюгах, и отсюда потихоньку сплавляли их дальше.

Христо Беретос, главарь шайки греков-контрабандистов, в эту минуту сидел в узкой расщелине скалы и наблюдал за шагавшим взад и вперед Резцовым. Христо скрипел зубами от злобы. Как стемнеет, ему должны сюда доставить товар на специально приспособленном блоке по канату с моря. Этот чортов малый может помешать. Кого он ждет?

В эту минуту Христо увидел, как из-за поворота скалы быстро вышла в белом платочке Варя и побежала к молодому человеку. Грек тихо зацокал языком:

— Це! це! це! Внучка старого боцмана! Чего им здесь нужно? — И насторожил чуткое ухо.

Резцов прерывающимся голосом говорил:

— Дорогая, теперь судьба наша в твоих руках. Ты понимаешь, мне дано такое важное поручение от этих американцев- обследовать рейд и наметить, где лежат затонувшие суда. Если я выполню это хорошо, меня ждет крупная награда и повышение по службе. И тогда наша свадьба обеспечена.

— Какое счастье! — лепетала Варя, прижимаясь к Резцову. — Милый, дорогой мой…

Тот сурово отстранил ее.

— Но я этого не могу сделать.

— Почему? Почему же?

Резцов трагическим жестом ударил себя в грудь.

— Я спускался сегодня на дно… Осматривал… Здесь работы хватит на год… И тогда-прощай и награда и повышение… Прощай и наша свадьба!..

Варя тихо заплакала и прижалась опять к Резцову.

— Милый, что же делать? Чем тут я могу помочь?

Резцов заговорил убедительно и властно:

— Можешь! Затем я тебя и вызвал. Если хочешь нашей свадьбы — помоги.

— Я все сделаю, — горячо воскликнула Варя.

— Слушай! У твоего деда, в его памятной книге, записан подробный план расположения погибших кораблей. Надо его достать.