Сокровище Джунаида
Шрифт:
— Давай скорее! — поторопил Деревянко. — Гони!
Упырев погнал. Для этого пришлось выбить кусок лобового стекла, мешающий видеть дорогу. «Мицубиси» полностью оправдал репутацию внедорожника, с легкостью отсчитывая километры каракумских путей. К рассвету они въехали в Небит-Даг, и заметались по городу в поисках больницы. Но найти оказалось не самым трудным. Там все было закрыто, дежурный врач спал, а пьяненькая санитарка отказывалась его будить. Правда, увидев в руках Упыря пачку долларов, она изменила точку зрения и с двадцаткой в кармане отправилась будить врача.
Он вышел заспанный
— Возьмите мою, — предложил Упырев.
Врач сомнительно покачал головой:
— Какая группа?
— Первая.
— Это хорошо, значит, ко всем подходит. А резус какой?
— Положительный.
— А у нее?
— Не знаем…
Пока определяли, какой у Гульнары резус, Упырь с Деревянко мрачно топтались во дворе. Их «мицубиси» с разбитым лобовым стеклом выглядел очень подозрительно, и они опасались, как бы дежурный врач не вызвал полицию. Впрочем, стодолларовая бумажка, засунутая Лехой в карман медицинского халата, должна была на некоторое время оградить их от неприятностей.
Наконец их позвали, и врач почему-то первым делом спросил Деревянко, какая группа крови у него.
— Тоже первая, — ответил Владимир. — А что?
— Очень много крови надо, от одного не хватит…
Их обоих уложили на койки, воткнули в руки толстые иглы и принялись сцеживать кровь. Когда набралось, по мнению доктора, достаточно, друзей отпустили, предложив подождать. Они вышли к своей машине, не зная, что делать дальше.
— Может, съездим, поищем мастерскую? — предложил Упырев, окинув критическим взглядом свой «паджеро».
— Давай, — апатично согласился Деревянко. Бессонная ночь и потеря крови неважно сказывались на его самочувствии.
Поколесив немного по просыпающемуся городу, нашли магазин с вывеской «Запчасти для иномарок». Требуемое стекло там, на удивление, нашлось, и они поехали искать мастерскую.
Через час вернулись в больницу. Врач сказал, что Гульнара спит, и будить ее сейчас нельзя. На вопрос, когда можно, дежурный врач сказал, что можно будет только родственникам. На этом вопросы закончились, сослуживцы неловко потоптались — и попрощались.
На улице Упырев капризно заявил, что смертельно устал и посадил за руль Владимира. Тот выехал на трассу и уже через полтора часа въезжал в Туркменбаши — морские ворота Туркмении.
К тому времени у него уже тоже слипались глаза. Кое-как отыскав городскую центральную площадь, на которой, по свидетельству местных жителей, находилась и гостиница, Владимир припарковался и растолкал Упырева.
Свободных мест оказалось сколько душе угодно. Видно, городские власти не могли пожаловаться на переизбыток приезжих. Владимир снял двухместный номер, и они пошли спать, не забыв захватить с собой золотые слитки и мешочек с камнями. На всякий случай — если, например, джип угонят. Друзья спали до вечера, а вечером поужинали в ресторане на первом этаже и опять завалились
Утром Упырев, сев за руль, завел тот самый разговор, которого Деревянко ждал с ужасом:
— Как же мы ее бросили? — Леха смотрел прямо перед собой, будто обращался с вопросом к рулю.
— Мы ее не бросили, — возразил Деревянко безнадежным голосом. — Мы ее в больницу отвезли и кровь дали.
— Кровь… — проворчал Упырь. — Подумаешь — кровь… А в поселке ее снова этот… участковый доставать начнет. Если не хуже. Он же ее и в тюрьму засадить может — запросто!
— Да, может, — согласился прапорщик. — А вот мы ни хрена не можем! У нее даже документов нет, ты понимаешь?
— Ну и что? Подумаешь — документы… Их купить можно.
— Ну, ладно, допустим, вывезешь. Допустим, купишь паспорт. Но у нее же гражданства нет. А гражданство — это такая штука, когда все проверяется, ты понимаешь? У нее же ни свидетельства о рождении, ни аттестата — ничего! Где ты все это брать собираешься?
— Молодец, Дерево, правильно говоришь. Вот так, значит, и будем действовать.
— Как?
— Увидишь.
И так, ничего толком не объяснив, Упырев погнал «паджеро» назад, в Небит-Даг. Деревянко философски пожал плечами и замолчал. Он знал, что остановить сослуживца невозможно. Только пробормотал себе под нос:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… — и отвернулся к окну, за которым тянулся тоскливый туркменский пейзаж: пустыня, в которой не за что уцепиться глазу…
Мурад, выехав на верблюжью тропу, услышал прозвучавшие ему вслед выстрелы, но только пригнулся поближе к рулю и покрепче прижал педаль газа. Он ожидал преследования, но, видимо, приближение противника не позволило остальным пуститься в погоню. На это пьяница-интеллигент и рассчитывал. Он гнал машину по пустыне, мысленно давая страшные клятвы навсегда бросить пить, если Всевышний спасет его. Архивный работник, так безжалостно вытолкнутый жизнью из пыльного бумажного покоя в жестокую реальность, еще услыхал позади далекие выстрелы, а потом громыхнул взрыв, но это его уже не касалось. Пьяница-интеллигент твердо решил до конца использовать выпавший ему шанс, чтобы выйти из этой переделки живым.
Он без остановки миновал Аджикуи и вывернул на ясханскую дорогу, ведущую в Небит-Даг. Снова по правую руку от него потянулись хребты Большого Балхана, вздымавшиеся на фоне звездного неба загадочными темными силуэтами. Он искренне надеялся, что видит их в последний раз.
На окраине Небит-Дага Мурад нашел кратчайший путь на трассу, ведущую в Ашхабад и выехал на нее с огромным облегчением: теперь его уже будет не так просто обнаружить.
За три часа пьяница-интеллигент достиг Кизыл-Арвата, где бросил ненавистный «форд» с иранскими номерами. Он вытащил из потайного кармана заначку, взял в ночном ларьке пива и благополучно дождался утра на какой-то скамеечке. Потом он позавтракал в столовой и сел на рейсовый междугородный автобус, следующий в столицу независимого Туркменистана. Кстати, после пережитых приключений жизнь под деспотическим правлением «Первого и Пожизненного» уже не казалась ему такой отвратительной. В ней определенно были свои прелести.