Сокровище forever!

Кащеев Кирилл

В дверях зала послышался шум и топот. Не выпуская свое сокровище из рук, Олег Петрович обернулся. В зал ворвались близняшки – дочки Косинского. Встрепанные, всклокоченные, подолы и без того коротких платьиц надорваны по швам. Да еще и босиком! Колготки на ногах подраны в клочья… За ними мчались еще какие-то ребята – одного из них Олег Петрович вроде встречал в компании с Муркой.

– Девочки, вы что… – начал было изумленный Остапчук.

Но тут незнакомый белобрысый мальчишка подскочил к нему. И не успел бизнесмен ахнуть – вырвал из рук золотой круг. Кисонька Косинская,

зачем-то кутающаяся в свитер, сдернула его прочь – и Олег Петрович все-таки ахнул. Рыжие волосы девочки разметались по золоту еще одной пекторали!

С трудом Кисонька сняла тяжелую пектораль с шеи и водрузила ее на бархат.

– Вот эта! – решительно скомандовала она. – Светлана Вениаминовна, закрывайте витрину!

Ошеломленная ее командным тоном музейная дама покорно захлопнула крышку.

– А ту, вторую, спрячьте пока, спрячьте! – замахала Кисонька на Остапчука.

– Слышали, что вам девушка говорит? – насмешливо сказал бизнесмену белобрысый мальчишка. И сунул отнятый золотой круг обратно тому в руки, заставляя прикрыть полой пиджака. – Вот и делайте, если не хотите сесть!

– За невыполнение страховых обязательств? – жалобно поинтересовался замороченный клиент.

Мальчишка ему ласково улыбнулся:

– Не-а. За расхищение сокровищ нации!

В дверях снова послышался грохот, и в зал ввалился сыщик. Остапчук вздохнул с облегчением – может, хоть этот ему связно объяснит, откуда взялись две пекторали?

Но сыщик только свалил к ногам Светланы Вениаминовны копье, кирасу, колчан и лук. Идущая следом за ним девчонка водрузила поверх всего этого каску.

– Все возвращаем в целости и сохранности. – Салям поскреб ногтем длинную царапину на кирасе, которой вроде бы раньше не было. Да ладно, ей триста лет – кто там разберет, что было раньше, что появилось позже!

И пришлепывая ногами – одной в носке, а второй и вовсе босой! – направился к детям и встал за спиной у очкастого мальчишки.

– Где Зарина? – тихо спросил его тот.

– Не знаю, – грустно ответил Салям.

Вадька покачал головой – похоже, загадочная темноволосая девушка появилась ниоткуда, помогла им вернуть пектораль и тут же исчезла неизвестно куда. Но раздумывать о странностях неожиданной союзницы ему было некогда. Старинные часы в вестибюле принялись бить – музейные двери распахнулись, и в них с грохотом ввалилась целая толпа вооруженных микрофонами и камерами журналистов. Впереди всех скакала Карина Артюхова из «Городских новостей» и ее оператор. Среди журналистов Вадька увидал и другие знакомые фигуры – вытягивая шею, из задних рядов старался рассмотреть витрину дедок-ученый, а посреди журналистской братии, дымя заправленной в мундштук сигаретой, вышагивала поэтесса Раймунда.

– Господа, господа! – изумленный Остапчук двинулся им навстречу. – Позвольте! Выставка еще не открылась! Что это вы с утра пораньше?

– А нас пригласили, – кокетливо сообщила ему Карина.

– Я никого не приглашал, – грубовато отрезал Остапчук.

– Вы и на вчерашнюю презентацию многих не приглашали – из тех, кто тем не менее явился, – парировала журналистка. –

И без вас нашлось кому пригласить прессу!

Позади них в дверях зала показался Неваляшкин.

Вадька толкнул Мурку локтем:

– Пришел! Точно как я говорил!

– Никто и не спорил, – прошептала Мурка, напряженно наблюдая за подозреваемым.

Неваляшкин подошел почти к самой витрине. Остановился, разглядывая пектораль каким-то совсем унылым взглядом. Тяжко вздохнул… и нахохлился. Молча.

– Сейчас он скажет… Вот сейчас… – подбираясь, пробормотал Вадька. – Ну вот прямо сейчас!

Неваляшкин продолжал водить глазами с Остапчука на пектораль – и молчал!

Заговорила Карина Артюхова:

– Господин Остапчук, вокруг привезенного в наш город бесценного национального сокровища сегодня ночью произошли необычайные события…

Остапчук артистически поднял брови:

– Какие еще события? Впервые слышу!

– Ну как же! – тонко улыбнулась Карина. – Пектораль собирались похитить, причем неоднократно!

– Тьма, кровь, золото, плащи, кирпичи, сабли, отравления… – закатывая глаза, провыла Раймунда. – Ночной ужас в музее! Три раза похищали, я свидетельница!

Сыщики продолжали буравить взглядом Неваляшкина. А тот все так же молчал! Неужели решил не пользоваться своим последним шансом? Но почему? Испугался? Догадался?

– Я вам, девушка, прямо в… микрофон скажу! Воображение богатое у госпожи поэтессы! Как видите, пектораль цела!

– Только это фальшивая пектораль! – звонко и решительно отчеканил знакомый голос.

Сыщики оторвали глаза от Неваляшкина и медленно повернулись.

– Пектораль была похищена! Господином Остапчуком, который подменил ее копией! – выпалил все тот же голос.

В дверях стоял… Леголас-Гена. Красивый, как всегда, золотые волосы собраны в хвост, синие глаза сверкают, лицо исполнено надменности. Вместо вчерашней куртки сейчас на нем был длинный, до пят, черный кожаный плащ с глубоким капюшоном, делавшим его похожим на героя то ли японского фэнтези, то ли американского шпионского кино.

Четко печатая шаг, неумолимый, как сама судьба, и ироничный, как ее же жестокая насмешка, Гена двинулся к витрине.

– Вы копию-то крепче держите. Если сейчас при журналистах выпадет – беда будет, – услышал Остапчук шепот стоящего позади него белобрысого мальчишки.

Мокрой от пота рукой Остапчук стиснул спрятанную под пиджаком пектораль – неужели копию? Но как такое может быть?! – и старательно одернул полу. Гена остановился возле витрины и насмешливо глянул Остапчуку в глаза.

– Потеете, Олег Петрович? С чего бы это – совесть нечиста? Успели перепродать за границу наше национальное достояние? – поинтересовался он и, указав пальцем на лежащую в витрине пектораль, провозгласил: – Здесь есть неопровержимое доказательство: эта пектораль – подделка! Откройте витрину! – скомандовал он.

– Пусть открывает! – прошептал сзади мальчишка.

– Открывайте! – опасаясь даже вытереть катящийся по лбу пот, чтоб тяжеленный золотой диск не вывалился из-под пиджака, хрипло каркнул Остапчук.