Сокровище по имени няня

Спэнсер Кэтрин

— Почему? — удивилась Николь. — Ему не доставит удовольствия ходить среди незнакомых людей. Особенно в такое время. Он лучше всего чувствует себя до шести вечера.

— Том может показаться раньше, а потом вовремя лечь спать. — Пирс перебирал бумаги на столе, потом резко отодвинул их в сторону и взорвался, что бывало с ним редко:

— Вы позволяете ему здесь играть, когда меня нет? Я ничего не могу найти в этом беспорядке!

— Нет, я не позволяю ему играть здесь, когда вас нет, — фыркнула она, разозленная и тем, что он избегал ее взгляда,

и несправедливым обвинением. — Он уже забыл дорогу сюда, потому что вы в последнее время редко бываете дома. Не удивлюсь, если он не узнает вас, когда вы в следующий раз соизволите появиться.

— Николь, я еще служу на флоте. И у меня есть работа, которую надо делать. — Стальные ноты в голосе отражались в глазах, когда он мельком скользнул по ней взглядом. — Очень важная работа, если вам интересно. И вам надо бы знать, что служба даст мне возможность содержать этот дом. И вас.

Это «и вас» довело ее до крайности. Будто самое обременительное, что ему приходилось нести, это плата женщине, которой он воспользовался.

— Буду счастлива, командор, получать меньшую зарплату, если это облегчит ваш груз. И уверяю вас, что Томми тоже будет счастлив жить не в такой богатой обстановке, если он сможет больше времени проводить с вами. Ведь предполагается, что вы заменяете ему отца.

— Ох, ради Бога, неужели вы думаете, что я не помню об этом? — Он так сильно ударил тяжелым справочником по столу, что от сотрясения бумаги разлетелись по полу. — Сейчас у меня все мысли о новом эсминце. Намечены встречи, деловые поездки, но приходится их откладывать, потому что на пути встают личные вопросы. И вдобавок желательно, чтобы я приспособил библиотеку для бездельников, которые будут здесь слоняться на уик-энд,

— И еще у вас есть ребенок. И он должен быть превыше всего. Ради Бога, расставьте правильно приоритеты! Могут же другие мужчины.

Он снова мрачно посмотрел на нее.

— Но я — не другие мужчины. Я себе рисовал не такое будущее. Не знаю, понимаете ли вы это. Оказаться инвалидом и расстаться с любимым делом — уже плохо. Я начал осуществлять новую карьеру, но не успел и дух перевести, как на меня свалилось отцовство.

— И вам предстоит еще много пройти, — язвительно заметила она. — Или, по-вашему, только вы здесь такой страдающий? А Томми? Черт с ними, с вашими разбитыми мечтами, что чувствует Томми?

Ее слова попали в цель. Он прекратил лихорадочный поиск бумаг. Закрыл лицо рукой.

— Вы правы. Что бы вы ни думали обо мне, Николь, я с радостью взял ответственность за его судьбу. Другое дело, готов я к этому или нет. Я люблю Тома. И очень любил Джима. Том — большая часть моей жизни и всего, что происходит в этом доме. Поэтому я и хочу, чтобы он появился перед гостями в субботу вечером. Пусть хоть на несколько минут.

— Хорошо. К шести часам я одену и подготовлю его для показа. А в семь заберу. — Она направилась к двери.

— Я хочу, чтобы вы тоже были.

— Не представляю, зачем. — Она замедлила шаг и посмотрела ему в лицо. — Служащих

обычно не включают в светские мероприятия.

— Вы больше чем служащая, Николь. — Он тяжело вздохнул, будто произнести эти слова ему оказалось труднее, чем он полагал.

— Я бы предпочла не…

— Отказа я не принимаю.

— Это приказ, командор? — Ее возмущало, что он применяет власть, когда хочет добиться своего.

Губы его недовольно сжались. Как от ее тона, так и от самого вопроса.

— Если вы так поняли, да, это приказ. — Пирс помолчал, словно ожидая, что она отдаст честь и, подчинившись, выйдет из комнаты. Но вместо этого Николь пристально смотрела на него. Взгляд искрился от негодования.

— Как пожелаете, командор.

И в нем закипела злость. Скулы сжались. В глазах сверкали голубые электрические разряды.

— Да, так желаю! — гаркнул он, будто высокий чин, который ставит на место нарушившего субординацию младшего офицера. — И кроме того, вам оплачивается полный рабочий день.

— А как насчет вечеров? — парировала она. Ярость ослепила ее. Захотелось обидеть его так же глубоко, как он только что ранил ее. — Или вы надеялись пользоваться ими бесплатно в виде развлечения, когда ничего лучшего нет?

От гнева он побелел.

— Если вы такого мнения обо мне, — хрипло пролаял он, — то не представляю, почему вы еще здесь. Я бы понял, если бы вы заявили о своем уходе.

Она пожалела о своих словах, но слишком поздно. Не одному Пирсу предстояло правильно расставить приоритеты. Как ни печально, ее собственные тоже далеко не в порядке.

— Я здесь, — начала она, собрав все лохмотья достоинства, — потому что нужна Томми. Я не оставлю его из-за того, что вы и я…

— Точно, — перебил Пирс. — Вы нужны Томми. Вы дали ему чувство безопасности и постоянства. Никто не справляется с ним лучше, чем вы. Именно это я имел в виду, когда просил вас быть здесь в субботу вечером.

А чего она ожидала? Мол, из-за того, что между ними была близость, он считает себя обязанным обращаться с ней как с равной? Или что он ценит ее не только как няню Тома?

Николь удалось чуть отогнать обиду и безразлично пожать плечами.

— Я прекрасно понимаю. А теперь, если вы простите меня, я пойду отрабатывать свое жалованье.

Она почти дошла до двери, когда он остановил ее. Голос снова натянутый и злой.

— Не надо так, Николь.

— Чем я вызвала ваше неудовольствие? — Она обернулась, держась пальцами за ручку двери.

— Не играйте в презираемую женщину. Не вносите дух соперничества в отношения…

— У нас нет отношений, командор, — снова вспыхнула она, повернувшись к нему. — У нас, как вы напомнили мне меньше пяти минут назад, контракт.

Он долго внимательно изучал ее. Голубые глаза непроницаемы. Николь не отводила взгляда. Она мобилизовала все обиды, которые затопили ее и вызвали ледяную ярость. Только так она могла защищаться. Стоит лишь позволить вспомнить нежность, страсть… О, милостивые небеса!