Сокровище по имени няня
Шрифт:
— Пережил, — напомнил он — Я потерял кузена, который был мне как родной брат. И если тебе нравится думать, будто ты ближайшая родственница Тому, то, откровенно говоря, я смотрю на это по-другому. Я знаю его с момента рождения, хотя, пожалуй, не так хорошо, как мне бы хотелось. Флот не очень-то принимает в расчет семейные обстоятельства. Но некоторые связи бывают глубже, чем кровное родство. И моя с Томом — одна из них.
— Именно этого я и боялась, когда впервые встретила тебя. Узнав, кто я, ты мог бы воспринять меня как угрозу. Конечно,
— Все это прекрасно. — От его ровного бесстрастного тона веяло холодом. — Но если ты и Арлин все подготовили для великого объединения, как получилось, что она ни словом не обмолвилась мне? Практически мы жили дверь в дверь.
— Мы решили никому не говорить о нашем родстве по крайней мере несколько первых дней. Нам хотелось побыть одним и лучше узнать друг друга, прежде чем раскрыть наш секрет. Джим знал о наших планах и согласился с нами. У меня есть письма, доказывающие это. Переписка в течение трех месяцев до того, как я приехала сюда. Мы часто разговаривали по телефону. Я даже знала о тебе.
— Так ты запаслась сведениями еще до того, как появилась у моей парадной двери. Неудивительно, что ты знала, на какие кнопки нажимать.
— Ох, ради Бога, Пирс, перестань искать скрытые мотивы! Их нет! Я знала, что у Джима есть родственник, который живет рядом. И все. У нас были темы поважнее, чем такие пустяки, как твой размер обуви и любимая марка зубной пасты!
— По-моему, я это заслужил. — Он состроил гримасу, будто находил эти обрывки сведений чем-то неудобоваримым.
— По-моему, заслужил. И если ты разочарован во мне, потому что я не была честной с самого начала, то позволь мне сказать, что и я не в восторге от твоего подхода к делу теперь, когда все открылось. Если ты не можешь простить, то мог хотя бы проявить чуточку понимания. Я совершила ошибку, но не преступление.
Он встал и подбросил в огонь еще одно полено. Потом выпрямился во весь рост, изогнул спину и потер нижний позвонок.
— Хочешь есть?
— Нет. — Как он может думать о еде в такой момент? — Но даже если бы и хотела, едва ли там что-нибудь осталось от ленча.
— Есть консервы и, наверно, что-нибудь в холодильнике. Арлин обычно каждую весну делала запасы, когда они с Джимом приезжали в коттедж после зимы. — Он взял бутылку и бокалы и кивнул в сторону кухни. — Пойдем, расскажешь подробности, пока я проведу разведку.
От приглашения екнуло сердце. Вероятно, они сделали шаг вперед. Пусть он не всегда говорит то, что ей хотелось бы услышать, но все же это предпочтительнее, чем молчание.
— Что еще ты хочешь знать?
— Как тебе стало известно об Арлин? Как получилось, что вас удочерили? Почему понадобилось столько времени, чтобы вы снова решили встретиться?
— Тебя интересует история моей жизни?
— Да. — Он выставлял на кухонный стол консервированный суп, крекеры, сухое молоко,
— Не лучше ли просто прочесть письма, которые лежат в конверте?
— Я предпочитаю услышать все от тебя. Если помнишь, в тот день, когда ты пришла устраиваться на работу няней, меня не очень убедили рекомендации на бумаге. Они могут подкрепить слова, но не дают цельной картины. Начни с первых дней, Николь, и на этот раз ничего не оставляй в секрете.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Слушаюсь, сэр командор!
— Не отталкивай свою удачу, — спокойно посоветовал Пирс.
Николь пожала плечами. Если он надеялся поймать ее на каких-то постыдных фактах, его ждет разочарование. Ей больше нечего скрывать.
— Я росла, зная, что приемные родители взяли меня, когда мне не исполнилось и четырех лет. Настоящий отец бросил мою мать. А она решила, что не справится одна.
— Должно быть, трудно такое принять.
— Нет. У меня замечательные приемные родители. Им с большим трудом удалось получить меня, и они ни минуты не сожалели о своих жертвах. Я обожаю их обоих. Они окружили меня любовью, надежностью — всем, что нужно ребенку.
— Какие жертвы? Или они хотели усыновить ребенка, или не хотели.
— Им обоим было больше сорока. Их считали слишком старыми, и они не могли взять ребенка обычным путем. Поэтому им пришлось заплатить частному агентству, чтобы им нашли ребенка, которого они возьмут в дом и будут любить.
— Ты имеешь в виду, что они купили тебя?
— Если хочешь, называй это так. — Ее возмутил его тон. — Но я предпочитаю думать по-другому. Они так сильно хотели взять меня, что убрали с пути все помехи, стоявшие между нами.
— Как и ты убрала все помехи, отделявшие тебя от Тома. — Пирс поставил в духовку трубочки с таким видом, будто и ее тоже с удовольствием бы всунул туда.
— Я не намерена терпеть оскорбления в адрес моей семьи.
— Правильно. — Он помолчал. — Не должна. Прошу прощения. Но ты говоришь, что до недавних пор не знала, что у тебя есть сестра. Мне это кажется странным. Трудно поверить, что четырехлетний ребенок однажды утром проснулся и не заметил, что его семья исчезла. Мы оба знаем, что Том определенно помнит и мать и отца.
— Конечно, у меня есть обрывочные воспоминания, — согласилась Николь, сев на высокую табуретку и потягивая вино. — Я помню женщину, которая, как я предполагаю, была моей родной матерью. Смутно помню ее голос, озабоченный и тонкий. И еще неясную картину, как она стоит у кухонного стола и отбрасывает с лица волосы. А однажды я проснулась в маленькой темной комнате, и кто-то всю ночь плакал.
— Арлин?
— Или наша мать. Ей было всего шестнадцать лет, когда я родилась. Сама еще ребенок.