Сокровище президента Парагвая

Сальгари Эмилио

Жрец стонал, вскрикивал, потом упал на землю и стал корчиться.

— Змея… змея… ужалила меня! — кричал он. — Мои враги подослали мне, спящему, царицу змей. Ее зубы впились в мое тело, ее ядовитая слюна проникла в мои жилы и отравила мою кровь…

Жрец был прав: на плече у него ясно виднелся след укуса ядовитой змеи, что во множестве кишат в пампе.

Будь жрец укушен за ногу или за руку, быть может, своевременно принятыми мерами — высасыванием яда из раны, прижиганием, обильным кровопусканием — его удалось бы спасти, тем более что индейцы сами

знают кое-какие противоядия, действенные до известной степени против последствий укуса змеи. Но в данном случае надежд на спасение не было, так как рана на плече, близко от главных кровеносных сосудов, с молниеносной быстротой вела к заражению крови.

Не прошло и часа, как, несмотря на все принятые меры, на земле лежал безобразно распухший, раздувшийся и уже начавший разлагаться труп «великого жреца». Все племя погрузилось в печаль: из-за неожиданной смерти жреца оно осталось без человека, который умел бы заклинать злых духов, исцелять, толковать сны, приметы, и так далее.

Все племя оплакивало погибшего, и женщины, эти хранительницы традиций предков, занимались приготовлением к торжественным похоронам главного жреца.

В самый разгар этих приготовлений кто-то из дозорных, оберегавших покой селения, случайно обратил внимание на необычный предмет, показавшийся на ясном небе и несшийся, быстро увеличиваясь, по направлению к поселку.

Воин поднял тревогу, сбежалось все население и со страхом и трепетом смотрело на нечто невиданное, чудесное.

— Это — луна! — кричали дети. — Огромная серая луна. Она сорвалась с неба и несется к нам.

Остолбеневшие индейцы с разинутыми ртами наблюдали за «сорвавшейся с неба луной».

— Человек!.. Человек! — закричал кто-то.

И в самом деле, теперь было ясно видно, что под «луной», цепляясь за сетку, колыхалась человеческая фигура.

— Сын солнца! Брат луны! Человек с неба!

Индейцы кричали, жестикулировали, как сумасшедшие.

Шар — а это, как уже понял читатель, был шар с единственным пассажиром, сеньором Кальдероном, — пронесся несколько в стороне от деревни, плавно и медленно опускаясь к земле.

Индейцы, подстрекаемые неискоренимым любопытством, покинули поселок, бросились туда, где опускался шар, и образовали огромный круг, держась на почтительном расстоянии от места, куда шар должен был упасть. Многие падали ниц и воздевали к небу руки, кричали заклинания и молитвы. Женщины плакали. Дети визжали и кувыркались.

Сеньор Кальдерон сразу понял, в каком выгодном положении он находится, какое огромное впечатление произвело его появление на детей природы, и поторопился использовать все преимущества этого положения. Медленной и важной поступью направился он к группе воинов, среди которых его зоркий взгляд открыл людей в костюмах вождей, и замогильным голосом заговорил с ними на ломаном испанском языке.

— Где вождь? Почему он не спешит поклониться мне, посланнику небес?

Вождь племени, трепеща и в то же время опасаясь явно выказать свою боязнь, поторопился выдвинуться из рядов соплеменников и трепетным голосом спросил

Кальдерона:

— Ты прибыл к нам с неба, о господин и повелитель?

— Ты видел своими собственными глазами! — оборвал его Кальдерой.

— Зачем послало тебя к нам небо? — нерешительно осведомился дикарь. — Чего небо хочет от нас? Разве мы его прогневали чем-нибудь?

Кальдерон, сохраняя загадочное молчание, пристально глядел на испуганного индейца.

— Разве небо уже знает о смерти нашего великого жреца? — робко высказал догадку вождь.

Луч довольства мелькнул на лице правительственного агента.

— Он был мошенником, а не великим жрецом! — сказал он.

— Значит, смерть послало ему небо?

— Небо поразило своего неверного слугу! — с пафосом поддержал зародившееся в душе индейца предположение Кальдерон.

Трудно описать то впечатление, которое произвели на простодушных индейцев эти слова загадочного пришельца с неба.

Для них так ясна, так понятна была теперь связь между смертью их бывшего колдуна и великого жреца и прибытием «сына солнца»…

— Это луна? — задавали робкие голоса вопрос, продиктованный опасением, что красавица царица ночи не появится уже более на небосклоне и не разгонит мрак ночи.

И они боязливо глядели на бессильно распластавшийся на земле лишенный газа шар.

— Нет. Если вы будете повиноваться мне, вы еще увидите луну! — отвечал Кальдерон хладнокровно.

— Приказывай, повелитель! — отозвались индейцы.

— Я — посланный небом жрец и колдун! — сказал Кальдерон.

— Мы знаем, мы знаем это, о господин! — отвечали индейцы.

— Я могу испепелить все ваше селение одним своим взглядом!

— Ты сказал, господин, и это так!

— Вы обязаны повиноваться мне!

— Ты сказал, и это будет так, сын солнца!

Естественно, что после этих весьма коротких объяснений новый общепризнанный «великий жрец, сын солнца, брат и посланец луны», которому воздавались божеские почести и в распоряжение которого предоставлялось все, что было собственностью индейцев, — Кальдерон получил лучшую хижину в селении, прямо-таки заваленную мехами, оружием, драгоценностями индейцев.

Если бы он пожелал, ему отдали бы красивейших женщин и девушек племени. Потребуй он человеческих жертв, он получил бы их. Но Кальдерон не подумал об этом: все его мысли были заняты тем, что произошло с так неожиданно покинутыми им спутниками, с Диего и Кардосо. Ведь падая, они унесли с собой сокровище президента Парагвая, восемь миллионов в бриллиантах.

Значит, первым делом надо было узнать, уцелели ли моряки. Если живы, то связаться с ними. Если умерщвлены — предъявить права на их наследство, на бриллианты президента, на эти миллионы…

Того, что патагонцы расхитят бриллианты, Кальдерон не боялся: дикари не могли иметь ни малейшего представления о ценности бриллиантов; в их глазах они должны были иметь не большую цену, чем пригоршня битого стекла, ни на что не нужного…

Но где Диего и Кардосо? Что с ними? Как с ними связаться?