Сокровище Пущи
Шрифт:
– Не лезь к тем, кто тебя об этом не просит, – глухо произнес он.
– Мне просто хотелось бы узнать деревню и ее жителей получше, – запротестовала я.
– Зачем? Все равно ты уедешь, как только тебе здесь надоест. Урожденной аристократке в деревне не место.
Он вдруг остановился и опустился на колено. Там на мягкой земле отпечатался след, большой, длиннее ладони егеря, и чем-то похожий на следы коров, которые я видела в Прилесье. Только этот был уже и имел немного другую форму.
– Кто это? – спросила осторожно.
– Зубр, – ответил
Потом гибко поднялся и, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Мне хотелось спросить, кто еще водится в Пуще, но я ясно видела, что Арс совсем не настроен на разговор. Что ж, может в другой раз мне повезет больше. Тем более, лес быстро поредел, и скоро мы вышли на луг.
– Иди. – Егерь кивнул в сторону Прилесья. – Дальше не заблудишься.
– Да я и так вроде бы не блуждала.
Он обернулся и глянул на стену деревьев за нашими спинами.
– Пуща – это не просто лес, – произнес тихо. На какую-то долю секунды по его губам скользнула тень улыбки. – Там и камни – живые. Поэтому нельзя относиться к ней легкомысленно.
Порыв ветра легонько погладил меня по спине, ероша волосы. А Арс поправил ружье и пошел вдоль опушки, даже не попрощавшись.
Весь путь до дома я варилась в котле очень странных эмоций. Разочарование, непонятная тоска и даже как будто бы обида. Хотя обижаться мне было совершенно не на что. Пусть Пуща так и не открыла свои тайны, а егерь оказался очень неприветливым мужчиной, это совсем не значило, что нужно расстраиваться. У меня почти целое лето впереди.
– Эй, соседка, – крикнул из-за забора дядя Толя, когда я завернула на нашу улицу. – Пошли к нам чай пить. Лида пирогов напекла.
– Это я с удовольствием, – улыбнулась, отправляясь к калитке Карповичей.
Чаевничали соседи во дворе, под яблонями. На столе стояли разномастные чашки и блюдо с пирожками. У меня в животе тут же заурчало. Прогулки на свежем воздухе здорово разжигают аппетит.
– Какая красота, – пробормотала я, усаживаясь за столом.
– И вкуснота. – Дядя Толя послал жене полный восхищения взгляд.
– Ешьте, – раскраснелась та. – Самые свежие.
Я взяла с блюда пирожок и впилась в хрустящую корочку на боку. Внутри нашлась рассыпчатая начинка из капусты с яйцами.
– Очень вкусно, – закивала я.
– Ой, я же обещала тебе рецепт дать. Сейчас принесу.
Через пару минут я получила небольшой блокнот, в котором ровным женским почерком были записаны рецепты. Отдельно тесто, отдельно – начинки.
– Как интересно, – пробормотала я.
Написано вроде бы понятно. Все граммовки продуктов, шаги по порядку. Правда что ли попробовать? В крайнем случае, мне просто будет невкусно.
– Хозяева, – послышался у калитки знакомый голос.
– Мы тут, – крикнул дядя Толя.
Из-за угла дома показалась растрепанная шевелюра Романа Арнольдовича. Старый травник разулыбался, завидев нас, и слегка поклонился.
– А я к вам, уважаемая Лидия Юрьевна, за яйцами перепелиными,
– Помню, помню, – кивнула соседка. – Отложено у меня для вас три десятка. Да вы присядьте пока. У нас тут чай, пироги.
– Премного благодарен.
Тетя Лида вынесла еще одну чашку, и Фокин устроился рядом со мной.
– Хорошо-то как, – выдохнул он. – Весь день сегодня на ногах. Первый в этом году сбор.
– Успешный?
– Конечно. Пуща встретила как родного.
– А орлы ваши что? – спросила тетя Лида.
– Орлы… – Старик махнул рукой, скривившись. – Одно название, а не орлы. Дали, понимаете ли, молодежь в нагрузку. Один – Локотков – вроде как с другого конца империи, из Белославля приехал. Работу научную писать. А сам овсянницу от зубровки не отличит. И чему их там в Белославле только учат, спрашивается? Второй – Коломийцев – двоюродный племянник главы нашего. Тюфяк тюфяком. Мне его от мамкиной юбки отучить поручено. Двадцать четыре года парню, а он «я устал», «я не могу», «я не знаю». Тьфу.
– Ну, ничего, – усмехнулся дядя Толя. – С вами из них, может, и выйдет толк.
– Толк выйдет, а бестолочь останется, – скривился Роман Арнольдович. – Ай, ладно. Главное, чтобы травы мне не путали да в Пуще не хулиганили.
– Вы давно сюда ездите? – спросила я негромко.
– Давненько, любезная Феодора, – кивнул он. – Уже в сороковой раз.
– Может, вам когда-нибудь попадалось там что-нибудь необычное?
– Необычное… Да вся Пуща необычная. Древний лес, что растет тут еще со времен Зарождения магии. Один огромный источник силы, прикоснуться к которому не дано никому. И травы там особенные, и нечисть разная, и лесные тропы заповедные. На такую станешь – в миг на другом конце Пущи окажешься.
– А сами вы видели что-нибудь ну совсем странное? – не отставала я.
Фокин крепко задумался. Мы ему не мешали. Даже тетя Лида с дядей Толей смотрели на старого травника с любопытством и ожиданием. И он не подвел.
– Было это давно, в мой первый или второй приезд сюда. Тогдашний егерь был не чета нынешнему – лентяй и пропойца. Вместо того чтобы меня сопровождать, упился и спал себе на сеновале. Ну, я и пошел один. Да так пошел, что заблудился. Все ходил кругами, ходил. Уже и лешим кланялся, и подарки им обещал, да без толку. В ночи зашел в лощину, думал отдохнуть. А там…
Он немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Что «там»? – не выдержала тетя Лида.
– Голоса, – ответил Роман Арнольдович. – Они звали меня, манили, с каждой минутой все сильнее и сильнее. Светила полная луна, и видно было, что кроме меня там никого нет. А голоса звали. Я про всякий отдых забыл. Перепугался, развернулся и как понесся прочь. Только к утру каким-то чудом выбрался.
– И что это было? – спросила я тихо.
– А Предки его знают. Моя матушка – она ведьмой была – сказала, что в таких местах наткнуться можно на что угодно. Ибо зла в Пуще нет. Но и у нее свои понятия о том, что хорошо, а что плохо.