Сокровище семи звёзд

Стокер Брэм

Мы уложились в три четверти часа, потому что все действия были тщательно продуманы. Маргарет подозвала меня, и я отправился вместе с ней, чтобы принести Сильвио. Оказавшись у себя в комнате, она передала мне кота, а затем совершила странный поступок, от созерцания которого у меня защемило в груди и я в очередной раз задумался о безнадежности затеянного нами дела. Одну за другой Маргарет старательно гасила свечи и ставила каждую на ее обычное место, говоря при этом:

— Что бы ни наступило — жизнь или смерть, — отныне не будет причин для их использования.

Затем, взяв Сильвио на руки и прижимая его к груди, отчего он начал громко мяукать, Маргарет вышла.

Я, покидая комнату, осторожно прикрыл

за собой дверь, чувствуя при этом сильное волнение — путей к отступлению уже не оставалось.

«Великий эксперимент» начался. Мы надели респираторы, и каждый занял свое место согласно заранее составленному плану действий. Я должен был стоять возле выключателей у двери и быть готовым включить или выключить свет по указанию мистера Трелони. Доктор Уинчестер расположился позади саркофага, так чтобы не оказаться между мумией и ларцом; он должен был внимательно следить за тем, что будет происходить с царицей. Маргарет находилась рядом с ним: она держала Сильвио. Мистер Трелони и мистер Корбек должны были зажечь светильники. Они уже стояли наготове, глядя на стрелки часов, приближавшиеся к цифре «три».

Звон серебряного колокольчика часов прозвучал для нас подобно звукам труб перед Страшным судом. Один! Два! Три!

Едва последний звук растаял в наступившей тишине, фитили египетских ламп были зажжены, и я выключил электрический свет. В полумраке разгорающихся светильников и после выключения ламп пещера мгновенно преобразилась — все предметы в ней приобрели зловещие очертания. Я слышал, как громко стучит мое сердце, и мне казалось, что до меня доносится сердцебиение остальных.

Следующие секунды, наверное, летели на свинцовых крыльях. Фигуры людей в пещере были едва различимы, выделялось лишь белое платье Маргарет и белые же респираторы на наших лицах.

Неужели эти лампы никогда не разгорятся как следует? Наконец на фоне их слабого свечения проступили квадратная челюсть мистера Трелони и смуглое бритое лицо мистера Корбека. Глаза доктора Уинчестера сверкали как звезды, споря своей яркостью с изумрудной зеленью глаз Сильвио.

Прошло несколько секунд, и спокойный, устойчивый свет ламп начал заметно увеличивать свою яркость, одновременно меняя оттенок от синего до хрустально-белого. Так продолжалось в течение двух минут без всяких изменений со стороны шкатулки, пока наконец она тоже не начала слабо светиться. Этот поначалу слабый блеск постепенно усиливался, затем шкатулка превратилась в сверкающий драгоценный камень. А еще она напоминала мне живое существо, главным смыслом существования которого было свечение.

Неожиданно раздался звук, похожий на приглушенный взрыв, и шкатулка поднялась над поверхностью стола на несколько дюймов; в этом не было никаких сомнений, так как всю пещеру залил яркий свет. Крышка медленно сдвинулась в сторону, словно подчиняясь давлению каких-то сил, из шкатулки пополз тонкий зеленоватый дым. Даже через респиратор я ощущал странный острый запах. Затем дым стал сгущаться, повалил клубами и в течение нескольких секунд заполнил пещеру, так что наступила почти полная тьма. Мне так хотелось в этот момент броситься к Маргарет, которую я продолжал видеть сквозь дым, — она стояла позади саркофага рядом с доктором Уинчестером. Затем я увидел, как доктор Уинчестер упал, но оставался в сознании: он размахивал рукой, как бы запрещая приближаться к себе. Фигуры мистера Трелони и мистера Корбека стали совсем неразличимыми в дыму, и я потерял их из виду. Сильвио был встревожен, его жалкое мяуканье было единственным звуком, слышным в пещере. Шкатулка продолжала светиться, а лампы постепенно затухали. И неудивительно: такого количества яркого пламени не могло хватить надолго.

Я напряженно ждал, когда раздастся команда включить свет, но приказа не поступало. Густые клубы дыма продолжали вырываться из светящейся шкатулки,

в то время как лампы гасли одна за другой. В конце концов осталась только одна, испускавшая тускло-голубое, мерцающее свечение, но это не означало, что в комнате стало темно, — свет исходил от сияющего ларца. Я продолжал пристально наблюдать за Маргарет; все мои беспокойные мысли сосредоточились исключительно на ней, однако я мог видеть только ее белое платье за укрытой простыней фигурой, лежавшей в саркофаге. Запах дыма, давно щекотавший мои ноздри, теперь начал действовать и на глаза, и они предательски заслезились. Тем не менее я смог разглядеть, как рядом с саркофагом движется что-то белое. Количество дыма, выходившего из шкатулки, начало уменьшаться, а сам дым стал менее плотным. В этот момент свечение шкатулки начало быстро слабеть. Мяуканье Сильвио раздавалось откуда-то снизу вблизи меня, а затем он начал карабкаться вверх по моей ноге.

Шкатулка больше не светилась, зато вокруг ставен появилась еле заметная светлая линия — наступало утро. Я стащил с головы респиратор и громко спросил:

— Должен ли я включить свет?

Ответа не последовало; кашляя и задыхаясь, я выкрикнул снова:

— Мистер Трелони, должен ли я включить свет?

Он продолжал молчать, но отозвалась Маргарет с другого конца пещеры, ее голос прозвучал, словно колокольчик:

— Да, Малькольм!

Я повернул выключатель, и электрические лампы под потолком вспыхнули. Правда, они казались лишь тусклыми точками света в тумане, среди клубов дыма. Я поспешил к Маргарет, руководствуясь, как ориентиром, ее белым платьем, и мне удалось схватить ее за руку. Она поняла мое беспокойство и сразу же сообщила:

— Со мной все в порядке.

— Слава богу! — ответил я. — А как остальные? Давай быстро откроем ставни и избавимся от этого дыма!

К моему удивлению, она отвечала медленно, как бы нехотя:

— С ними все будет в порядке. Им не причинили никакого вреда.

Я не стал расспрашивать, на чем основывается ее вывод, а решительно распахнул ставни.

Через несколько минут в комнате произошли заметные изменения. Плотный дым устремился наружу под действием сквозняка (я настежь открыл дверь), усилилась яркость электрического света, и моим глазам предстала следующая картина. Все мужчины лежали без движения в странных позах: доктор — на спине возле саркофага, широко раскинув руки и ноги, а у столика со шкатулкой — мистер Трелони и мистер Корбек, скрючившись, подтянув колени к груди. Настроение мое поднялось до неведомых высот, когда я увидел, что все трое тяжело дышат, хотя и находятся в ступоре.

Маргарет стояла неподвижно, и сначала мне показалось, что ее сознание затуманено, но буквально на моих глазах она обретала все больший контроль над собой. Вдвоем с ней мы подтащили сначала мистера Трелони, а затем остальных ближе к щелям в стенах пещеры. Спустя несколько минут мужчины начали приходить в себя. Маргарет поднялась наверх в столовую и принесла бутылку бренди, по рюмке которого мы заставили их принять в качестве лекарства. Все мои мысли и усилия были поглощены их состоянием, но постепенно напряжение уменьшалось. Я огляделся, чтобы понять, каковы были результаты нашего эксперимента. Густой дым почти исчез, но комнату все еще заполнял туман и странный острый запах.

Шкатулка была открыта, и в ней находилась кучка черного пепла. Я подошел к саркофагу. На изголовье лежало украшение, которое поддерживало волосы египетской царицы, и рубин с семью звездами. Белая простыня валялась рядом с саркофагом на полу пещеры, как если бы кто-то недавно встал из него и куда-то удалился. Царица Тера?

Ни единого признака.

Я взял Маргарет за руку. Она с видимой неохотой оставила своего отца, за которым нежно ухаживала, но достаточно послушно последовала за мной. Наклоняясь к ней, я прошептал: