Сокровище
Шрифт:
– Я знаю, кто вы, – безразлично сказал Аммар, – или, скажем так, имя, которым вы в настоящий момент пользуетесь. Ваша подробная биография меня не интересует.
– Ах так?
– Да.
– Быть может, вы хотя бы введете меня в курс ваших планов? – поинтересовался Мачадо. – Меня проинформировали только о необходимости затопления контейнеровоза и переходе на ваше судно. Мне бы очень хотелось знать, что мы будем делать дальше, и в первую очередь, как наш объединенный экипаж намеревается покинуть судно, избежав при этом ареста.
– Извините, я был слишком занят,
– Что ж, сейчас, по-моему, время вполне подходящее.
Аммар спокойно допил чай и съел круассан. Только после этого он поднял глаза на собеседника.
– Я пока не собираюсь покидать судно, – спокойно проговорил он. – В соответствии с инструкциями, полученными от моего и вашего лидеров, мы должны потянуть время и отложить уничтожение «Леди Флэмборо», до тех пор пока они не сумеют воспользоваться ситуацией в своих целях.
Мачадо немного расслабился. Взглянув сквозь прорези маски в темные холодные глаза египтянина, он понял, что этот человек владеет ситуацией.
– Что ж, нет проблем. – Он поднял чайник. – Еще чаю?
Аммар протянул чашку.
– Чем вы занимаетесь, когда не топите суда?
– Я специализируюсь на политических убийствах, – светским тоном сообщил Мачадо, – так же как и вы, Сулейман Азиз Аммар.
Мачадо не мог видеть хмурой настороженности, промелькнувшей на лице Аммара, но не сомневался, что так оно и было.
– Вас послали меня убить? – поинтересовался Аммар, аккуратно стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. В это же время в другой его руке, словно по мановению волшебной палочки, появился револьвер.
Мачадо улыбнулся и скрестил руки на груди так, чтобы египтянин мог их видеть.
– Не беспокойтесь. Я получил приказ действовать в сотрудничестве с вами.
Аммар снова убрал револьвер в правый рукав.
– Откуда вы узнали мое имя?
Проклятый Язид, со злостью подумал Аммар. Он меня предал! Аммар ни на мгновение не поверил наивной лжи Мачадо. Как только президент Хасан будет убран с дороги, у нового земного воплощения пророка Магомета уже не будет необходимости в наемном убийце. Аммар вовсе не собирался посвящать мексиканца в планы собственного спасения. Он отлично понимал, что его «коллеге» на данном этапе необходимо установить союзнические отношения хотя бы из соображений целесообразности. Аммар чувствовал себя уверенно, понимая, что может убить Мачадо в любое время, а мексиканцу придется ждать, пока он не получит гарантии безопасности.
Аммар чувствовал твердость своей позиции.
Он поднял чашку:
– За здоровье Ахмеда Язида!
– За здоровье Топильцина!
Гала и сенатор были заперты в апартаментах вместе с президентом Хасаном. Они были перепачканы краской и слишком устали, чтобы спать. У них саднило ладони, ныли руки и ноги. Сказывалось отсутствие привычки к физической работе. А еще они были очень голодны.
После бешеной гонки по переделке круизного лайнера в контейнеровоз пассажирам не давали никакой еды. Они могли только пить воду из крана в ванной. Чтобы еще больше усилить страдания пленников, отопление не включили,
Президент Хасан, распластавшись на одной из кроватей, чувствовал себя совершенно несчастным. Он страдал от хронических болей в спине, которые после десятичасовой физической работы стали стократ сильнее. Он стоически терпел и не беспокоил жалобами своих товарищей по несчастью.
Гала и сенатор пребывали в неподвижности, настолько полной, что казались деревянными статуями. Гала сидела за столом, опустив голову на руки. Даже грязная и растрепанная, она была поразительно красива.
Сенатор растянулся на кушетке, уставившись на замысловатый светильник, укрепленный на потолке. Только движение век – он периодически все-таки моргал – указывало на то, что этот человек еще жив.
Гала подняла голову и вопросительно взглянула на сенатора.
– Если бы мы могли хотя бы что-то сделать! – прошептала она.
Сенатор поднялся и неловко сел. Для своего возраста он находился в весьма неплохой физической форме. У него болело все, что могло болеть, от макушки до пяток, но сердце билось так же ровно, как двадцать лет назад.
– Этот дьявол в клоунской маске все предусмотрел, – сказал он. – Он не будет нас кормить, – значит, мы с каждым днем будем слабее. Нас заперли в разных каютах, и мы не имеем возможности устроить заговор. Ни он, ни террористы не беспокоили нас уже двое суток. Короче говоря, делается все, чтобы мы чувствовали безысходность своего положения.
– Мы можем хотя бы попытаться выйти отсюда?
– Скорее всего, в коридоре стоит охранник, который не колеблясь пустит пулю в голову каждому, кто выйдет за дверь. Но даже если бы нам удалось выбраться из каюты, куда мы пойдем?
– Возможно, нам удастся раздобыть спасательную шлюпку, – предположила Гала.
Сенатор покачал головой и устало улыбнулся.
– Слишком поздно. Нет смысла даже пытаться. Не забывайте, что число террористов удвоилось после появления на борту команды мексиканского корабля.
– А если мы разобьем иллюминатор и будем выбрасывать за борт мебель, постельное белье – в общем, все, что найдем, может быть, нас по этому следу найдут? – Гала никак не могла успокоиться.
– Можно еще бросать за борт бутылки с записками внутри. Только зачем? Течение унесет их за сотни километров отсюда. – Он сделал паузу и покачан головой: – Нет, спасатели их не найдут.
– Вы, сенатор, знаете не хуже меня, что нас никто не ищет. Весь мир уверен, что наше судно затонуло и все погибли. Поиски уже, наверное, давно прекращены.
– Я знаю одного человека, который никогда не сдастся.
– Кто же это? – удивилась Гала.
– Мой сын Дирк.
Гала поднялась, прихрамывая, подошла к окну и уставилась пустыми глазами на лист фиброкартона, закрывающий от нее море.
– Вы можете им гордиться. Он мужественный и изобретательный человек, но всего лишь человек. Никто не сможет распознать столь изощренный обман. – Она замолчала и заглянула в маленькую трещинку, сквозь которую можно было разглядеть воду. – Мимо судна что-то плывет.