Сокрушая врагов
Шрифт:
– Ой, гляди, Баар! Она тебя так еще и не пустит на порог, – не унимался Куски.
Павел отер усы и тут на него накатило.
– А ну цыц, – почти уверенно рявкнул он, – чего ржете…
Вепсы разом притихли. Куски молча отпил из ковша. Теперь пришла очередь рассмеяться Павлу.
– Ты сам-то, как кот, нализавшийся сметаны.
И вправду, длинные усы Куски были все в пене, да мало того, старческие руки плохо держали тяжелый ковш, так что Куски умудрился окунуть в пиво и нос. Заметив это, вепсы заулыбались.
– А он у нас завсегда так, – смеясь, ответил Пэлла, – дашь ему кусок пирога, так и руку норовит
– Ладно, пора идти, а то, боюсь, Улла уже и ждать перестала, – прервал общее веселье Юски напоминанием, зачем они тут все собрались.
– Да, да, – спохватился глава медвежьего рода, – пошли уже…
Первым шествовал молодой парень, он нес высокий резной шест, украшенный бубенцами и разноцветными ленточками. Следом за ним, в ряд, шли Куски и Пэлла. В руках у каждого из них была веточка ольхи. Сразу за стариками шел сам жених и Юски с большим коробом за плечами. Замыкали шествие с десяток молодых парней. Как только процессия двинулась вперед, они заиграли на бубнах, свирелях и жалейках. Музыка получилась не очень стройная, зато весьма громкая и веселая. От души веселая, праздник все же…
К дому, где жила Улла с ребенком, праздничная процессия подошла как раз в тот момент, когда ребятня заняла позицию. Дети и подростки плотно обступили крыльцо дома невесты. При подходе жениха с дружками дети стали наперебой требовать подарков.
– Ах вы, маленькие закарыги, – улыбаясь, пригрозил пальцем детям Пэлла.
– Ишь ты, сладенького им подавай, – ухмыльнулся Куски.
До дома невесты, где она жила вместе с сыном, было недалеко, и вскоре вся процессия подошла к ее воротам. На воротах висели разноцветные лоскутки, но сами ворота были заперты.
– Вот те раз, – хлопнул в ладоши Пэлла, – кажется, нас не ждут.
– А дайте-ка, я им стукну, – с улыбкой на лице предложил Куски.
С этими словами он подошел к воротам и трижды коснулся их ольховой веткой.
– Эй, невеста, отворяй ворота, прячь утиную душу, доставай кукушечью, – веселился Куски у ворот, продолжая постукивать по ним ольховой веткой.
Все бывшие с женихом дружки весело засмеялись.
– Долой утку, подавай кукушку!
Баар склонился к уху Юски.
– Я ничего не понимаю, какие утки, какие кукушки?
– Пока женщина не замужем – это душа утки, а после того уже кукушка, – улыбаясь, объяснил вепс.
– Ага, понятно…
Только теперь Баар припомнил, что имела в виду Коди, когда говорила, что утка вновь должна стать кукушкой.
– Ах, вот оно в чем дело…
Улла в этот день была необычайно хороша. На ней красовалось светло-синее платье, расшитое причудливыми узорами. Накидка поверх платья была оторочена ярко-рыжим мехом лисицы. Ее волосы под обручем были аккуратно убраны в тугую косу, а с обруча свисали два небольших височных кольца.
Баар при виде своей невесты, которая выходила из дома в окружении подружек, даже слегка присвистнул.
– Ого!
На что Юски толкнул его в плечо и игриво подмигнул, – мол, смотри, какая девка! А глава рода смотрел, смотрел… и не мог отвести от нее взгляда. Казалось, происходящего вокруг он и не замечал. Подружки невесты по обычаю вступили в словесную, шутливую перепалку с дружками жениха. Потом последовал обмен подарками. Ему поднесли браги, он, не глядя, махнул разом половину
Весь путь до священной рощи медвежьего рода пара прошагала, крепко держась за руки. Вокруг них скакали дети, радовались и горланили какие-то прибаутки, которые отзывались в памяти Баара не иначе, как «тили-тили-тесто, жених да невеста». Куски и Пэлла шествовали рядом и время от времени отгоняли подзатыльниками самых шумных и озорных ребят, чтобы особенно не лезли под ноги главе рода.
В Хидене, на пороге священного дома их встретил нойда Капс с неизменным посохом в руках. Все остановились, замерли. Стихла музыка и ребячий хохот.
– Пойдем, – шепнула Улла на ухо жениху, – пойдем…
Баар смело шагнул навстречу шаману, увлекая за собой невесту. Когда они вышли вперед, отделившись от гостей, нойда трижды стукнул своим посохом.
– Баар, сын Конди, и ты, Улла, дочь Рутыня, идите за мной.
Капс медленно повернулся и первым вошел в дом. Следом за ним последовали и молодые. Гости, оставшиеся на улице, тихо расселись около дома на заранее приготовленные скамейки. Мужики быстро организовали свой круг, наполнили братину и стали коротать наступившее в свадебном веселье затишье. Переговаривались вполголоса, дабы не мешать священному таинству, происходившему в доме нойды. Женщины собрали детей и, под присмотром старшего отрока, отослали всех обратно в Каргийоки – нечего под ногами крутиться.
Братина сделала всего четыре круга, когда из дома величественно вышел нойда Капс.
– Люди! Слушайте! Люди медвежьего рода – радуйтесь! Юмал скрепил руки Баара и Уллы! Он принял их требу! [26]
Люди разом повскакивали.
– Хвала Юмалу!
– Баар!
– Улла!
– Хвала Юмалу!
– Баар… Улла…
– Ог-го-о-о…
Вверх полетели лохматые шапки, нестройно, но весело заиграла музыка, кто-то из женщин едва слышно всхлипнул сквозь слезы радости.
26
Треба – жертва, приношение.
– Баар!
– Улла!
Под призывные крики гостей новобрачные вы-шли из дома и предстали перед людьми. Вепсы ликовали так, что перепугали всех птиц в округе. Птахи, вспорхнувшие с насиженно-нагретых мест, огласили Хиден переливчатым щебетом и трелями, невольно присоединившись к всеобщему ликованию.
– Хвала Юмалу!!!
– Хвала Юмалу!!
– Хвала…
– О-о-о!
– У-у-у!
Глава восьмая
Круги на воде
Настойчивость одних разбивается об упрямство других.