Сокрушение империи
Шрифт:
Дело в том, что пушки парусных кораблей (в отличие, к примеру, от галер) сосредоточены по бортам, и построение в линию позволяет развить эскадре максимально плотный огонь. Мы уже видели, что в сражениях у Гоа и Параибы бой в линии помогал слабейшей стороне отбить атаку сильнейшей, поскольку в колонне корабли могли более эффективно распоряжаться артиллерией. Что же мешало тем же голландцам или французам перейти к построению в кильватерную колонну уже в эту эпоху? Ответ прост – нерегулярный характер флотов.
Построение в линию требовало; а) держать дистанцию между кораблями; б) при повреждениях выходить за линию, чтобы не создавать «пробку»; в) слаженно маневрировать, реагируя на любой приказ флагмана дивизиона. То есть для
Собственно, уже с 1636 года герцог Нортумберленд разрабатывает первый свод сигналов для своего «монетного флота», в котором описываются основные действия командиров в случае гипотетического боя в линии. Однако, признавая, что управление после начала боя несомненно будет утрачено, в статье 10-й он пишет: «Неопределенность в морском бою такова, что невозможно что-либо определить в инструкции до тех пор, пока мы не вступили в бой. И только тогда выясняются действия неприятеля; часто случается, что один корабль “отбирает ветер” у другого и тот не может привести к ветру или спуститься по ветру; случается много других событий, в которых мы должны предоставить каждому капитану возможность действовать в соответствии с его благоразумием и доблестью». То есть, признавая, что система сигналов у английского флота несовершенна и не может учесть всех ситуаций в бою, Нортумберленд перекладывает ответственность за результат сражения на плечи капитанов. Если же учесть, что довольно большая часть флота – это вооруженные мобилизованные торговые суда и каперы, и капитаны у них совершенно не подготовлены к бою в линии, понятно, что ни о каких сложных маневрах не может идти речи. Бой однозначно перейдет в обычную свалку – корабль против корабля, или «рой» против корабля.
Кроме того, тактика «роя» поддерживалась теми же голландцами в том числе и потому, что захват корабля противника на абордаж – это призовые деньги для капитана и экипажа, а потопление врага просто лишает команду призовых. В общем, в военно-морском деле к исходу Тридцатилетней войны возник сонм проблем, которые еще только предстояло решить. Искали эти решения уже в эпоху англо-голландских войн, именно тогда линейная тактика напрочь вытеснила абордаж и тактику «роя». Наступала эпоха регулярных флотов и «правильных» морских сражений, которая длилась без малого 140 лет, до Наполеоновских войн.
3
Чтобы из нашей книги не сложилось впечатления, что испанская морская школа была совсем убогой и просто спала, мы позволим себе немного отлистнуть книгу вермени назад и рассказать о герцоге Осуне и о его реформе Неаполитанского флота Империи. Реформа эта, к сожалению, была с блеском похоронена после королевской опалы этого создателя нового испанского флота, предвосхитившего нынешнюю тактику оперативно-тактических и ударных соединений.
Итак, еще в 1611 году Педро Телльес-Хирон, третий герцог Осуна (закадычный друг и собутыльник английского короля Якова I, досконально на досуге изучивший состав и комплектацию английского флота), прибыл на Сицилию, получив от Филиппа II карт-бланш на строительство флота нового образца. В своем письме королю герцог писал, что Филипп может избрать два пути – либо откупаться каждый год от берберских пиратов, либо победить их.
На тот момент Испания обладала в Италии всего 34 галерами, из них 7 – сицилийских. Уже к концу 1611 года Осуна на свои средства построил 6 галер, где увеличил матросам жалованье, обеспечил нормальное питание и бытовые условия. Взамен моряки должны были рассматривать службу на военных кораблях как основную и единственную. Тренировки
Осуна немедленно же приступил к строительству галеонов и паташей, поскольку считал, что будущее именно за этими кораблями. Он же и доказал это – уже в 1614 году два его галеона захватили и сожгли около 20 мусульманских корсаров. Однако в Испании еще со времен Карла V существовал запрет на использование парусников в качестве каперов – согласно этому эдикту, приватирами могли быть только гребные суда, поэтому Осуна получил выговор от Филиппа III. Тщетно герцог доказывал, что этот запрет устарел, его просто не стали слушать.
В 1615 году Осуна стал вице-королем Неаполя. Там он продолжил свое дело – на собственные средства вооружены 5 галеонов и 5 паташей. Здесь же он упразднил раздельное командование морскими солдатами и кораблями, существовавшее в Армада Эспанья с прошлого века. Основным приемом, отрабатывающимся эскадрами, стал пушечный бой.
Уже в 1616 году младший флагман герцога Франсиско де Рибейра с 6 галеонами атаковал 55 турецких галер. Тогда галеры турок попытались взять неаполитанские галеоны на абордаж, испанцы же уклонялись, постоянно маневрируя парусами. Когда турки в строе фронта были готовы к залпу, корабли разворачивались к ним носом, а сразу же после залпа противника поворачивали на борт и вели огонь картечью.
В бою первого дня было сильно повреждено 8 мусульманских галер.
На следующий день сражение продолжилось, причем Рибейра, преследуя турецкий галерный флот, стрелял по ним различными типами зарядов, как на учениях, пробуя, что нанесет наибольшие повреждения галерам. В своем отчете он отмечал, что наиболее действенной оказалась картечь, поскольку она наносила ужасный урон экипажам турок.
К вечеру, когда интенсивность испанского огня снизилась, турки сделали еще одну попытку атаковать галеоны, но снова были отброшены бортовым огнем галеонов. В результате турецкие галеры укрылись в Ливане, османы потеряли еще 8 галер потопленными, а 15 захватили испанцы. Потерь у доновне было.
Уже 12 октября того же года сицилийский адмирал Октавио де Арагон с 9 галеонами прорвался к Константинополю и бомбардировал порт, корабли и город. В результате несколько кораблей турок были сожжены, а шесть – захвачены. Австралийский историк Симпсон Вильямс считает, что именно это событие заставило султана начать строительство парусного флота.
Осуна сделал и следующий шаг – он разработал оперативно-тактические группы, включавшие в себя 2–3 галеона, 3 малых парусника и 10 галер. Такие соединения могли использоваться для борьбы с каперскими группами и для блокады корсарских портов, а разные типы судов позволяли применять против приватиров разнообразные тактические приемы. Главнейшим во взаимодействии таких соединений Осуна считал сплаванность, поэтому учения не прекращались даже зимой.
Но, как обычно, в Испании ничего не бывает хорошо достаточно долго. В 1619 году герцог Осуна был обвинен в заговоре против Испании и в желании сделать Неаполь своим королевством, герцога срочно вызвали в Мадрид. Филипп III отмел обвинения в сепаратизме, но приказал проверить финансовую деятельность герцога. В 1620 году, после смещения покровителя Осуны герцога Лерма с поста первого министра, его наследник герцог Уседа заключил Осуну в тюрьму. Сразу после смерти Филиппа III в 1621 году пришедший к власти Оливарес подтвердил обвинения против Осуны, поскольку семья Телльес-Хиронов соперничала с кланом Гусманов-Медина-Сидония. 24 сентября 1624 года герцог Осуна скончался в тюрьме города Барахас, как последний преступник.