Сокрушительный удар
Шрифт:
— А теперь, пожалуйста, налейте мне чего-нибудь покрепче, — попросила она.
— Э-э... Как насчет горячего крепкого чая?
— Нет. Бренди.
— Бренди у меня нет.
Она раздраженно махнула рукой:
— Ну, тогда виски. Или джину. Чего угодно.
Я виновато развел руками.
— Боюсь, что у меня вообще ничего нет.
— Вы что, хотите сказать, что у вас в доме нет ни капли спиртного? — недоверчиво переспросила она.
— Боюсь, что нет.
— О господи! — бесцветно сказала
— При травме чай куда лучше, — заметил я. — Я вам сейчас заварю.
Я взял чайник, чтобы налить воды.
— Идиот! — сказала она. В ее голосе звучало презрение, гнев и, как ни странно, отчаяние.
— Но...
— Что «но», что «но»? Упустили свою дурацкую лошадь, из-за которой я чуть не разбилась, а теперь даже рюмку виски налить не можете! Из-за вас мне конец!
— Конец? — переспросил я.
Она бросила на меня убийственный взгляд. Та же смесь: презрение, гнев, отчаяние.
— Я была на вечеринке, — объяснила она. — И ехала домой. А из-за вас с вашей дурацкой лошадью я попала в аварию. И хотя авария произошла не по моей вине, сюда явятся полицейские и заставят меня дышать в свою чертову трубку.
Я посмотрел на нее.
— Я не пьяная, — сказала она, хотя это и так было видно. — Но я выпила больше, чем восемьдесят миллиграмм. Я не могу позволить себе потерять водительские права!
Да, моя лошадь втравила ее в серьезные неприятности. Мой долг — помочь ей выпутаться...
— Ладно, — сказал я. — Я все устрою.
— Сходите к соседям! Только быстрее, а то полиция вот-вот приедет!
Я покачал головой, подошел к мусорнице и выудил из нее бутылку из-под виски.
— К соседям идти некогда. И вообще, это будет выглядеть чересчур искусственно.
Я достал стакан и протянул ей. Потом сунул пустую бутылку под кран, налил чуть-чуть воды, взболтал и вылил все это в стакан.
— Вы что думаете, это кого-то обманет? — мрачно спросила она.
— А почему бы и нет?
Я поставил пустую бутылку на кухонный стол и снова взялся за чайник.
— На самом деле, сейчас надо заняться вашими порезами.
Она снова провела рукой по лбу и равнодушно взглянула на алое пятно на правом запястье.
— Да, пожалуй.
Поставив чайник, я позвонил своему доктору и объяснил ситуацию.
— Отвези ее в больницу, в травмпункт, — посоветовал он. — Они для того и существуют.
— Она хорошенькая, — сказал я. — А ты с этим управишься лучше.
— Черт возьми, Джонас, сейчас уже полвторого! — возмутился врач, но все же согласился приехать.
К тому времени, как появилась полиция со своей чертовой трубкой, я уже заварил чай. Они согласились выпить по кружке чаю с сахаром и с молоком и кисло понюхали бутылку и стакан в руке девушки. Разве она не знала, что ей не следовало
В течение пятнадцати минут после принятия алкоголя тесты, естественно, проводить нельзя. Поэтому они пока что стали заполнять протокол.
— Ваше имя, мисс?
— Софи Рэндольф.
— Замужем?
— Нет.
— Возраст?
— Тридцать два.
Никаких дамских кокетливых колебаний. Просто констатация факта.
— Где живете?
— Суррей, Эшер, Скилли-Айлс-Драйв, Примроуз-Корт.
— Род занятий?
— Авиадиспетчер.
Ручка полицейского секунд на пять зависла в воздухе, прежде чем он это записал. Я посмотрел на Софи Рэндольф, незамужнюю, тридцати двух лет, авиадиспетчера, женщину, привыкшую работать на равных с мужчинами, и вспомнил, как она вела себя на месте аварии: даже в такой критической ситуации она инстинктивно отвергала мужское покровительство, потому что в повседневной жизни не могла себе этого позволить.
Она рассказала все как было. Она была в гостях у друзей недалеко от Брайтона. Уехала от них в четверть первого. Примерно без десяти час она ехала по шоссе на скорости сорок пять миль в час, при хорошей видимости, и слушала круглосуточную радиопрограмму. Внезапно из кустов на дорогу выскочила лошадь. Она нажала на тормоза, но остановиться бы все равно не успела и свернула налево, чтобы не врезаться в лошадь. Джип она обогнала примерно за милю до того и не заметила, что он по-прежнему висит у нее на хвосте. Джип ударился в заднюю часть ее машины и развернул ее. Ее машина снесла дорожный столб и съехала в кювет. Она была пристегнута ремнем. Ее встряхнуло. Она немного порезалась разбитым стеклом.
Один из полицейских спросил, что она пила в гостях. Она все тем же ровным, спокойным голосом сообщила, что перед обедом выпила рюмочку шерри и за обедом — немного вина.
В конце концов ее заставили подышать в трубочку. Она спокойно подышала.
Полицейский, который проводил тест, взглянул на показания прибора и вскинул брови.
— Ну, мисс, — сказал он, — неофициально я могу вам сообщить, что, если бы не это виски, у вас все было бы в порядке. Тут и сейчас совсем чуть-чуть выше нормы.
— Ну, меня это не удивляет, — сказала она. Это, по крайней мере, было правдой.
— Знали бы вы, сколько народу нарочно пытаются напиться перед тестом!
— В самом деле? — устало спросила она, с таким видом, словно подобные уловки ей и в голову не могли прийти. Полицейские собрали свои бумаги и приборы, прочли мне лекцию о том, как надо содержать животных, чтобы они не убегали, и наконец убрались восвояси.
— Спасибо! — сказала мне Софи Рэндольф и чуть заметно улыбнулась.