Соль Саракша

Успенский Михаил Глебович

Вот это правильно. Хорошо, что не знала она про скорчер… Выстрелы…

Кажется, он поверил!

— Ты… как тебя? Яррик?

— Чак Яррик, господин советник, — я вытянулся по-военному, только что не козырнул.

— Так вот, Чак Яррик. У Поля было экспериментальное оружие, которое не должно попасть в чужие руки. Оно может натворить много беды…

— Да оно, поди, ржавеет где-нибудь в траве, — сказал я. — Там, где соль близко, железо быстро ржавеет, а соль у нас везде, господин советник…

Лысый хмыкнул.

— Постой…

а это зачем? — и ткнул пальцем в затычки.

— А это я применял по островному десантнику натахоргу, — сказал я. — И, чтобы самому не попасть…

— Что применял? — вытаращился лысый демон.

— Натахоргу, — сказал я. — Вот эту…

— Так её Поль называл, господин старший мастер, — поддакнула Рыба.

И начал демон демонически хохотать. Потом внезапно прекратил.

— Ну ты молодец! Догадался! А сам-то чего хочешь?

Я сразу сказал:

— Хочу, чтобы нашего друга Динуата Лобату отпустили на свободу. Сейчас он на гауптвахте военного городка…

— И за что же арестовали вашего Динуата?

— За участие в монархическом заговоре, — сказал я. — Только он ничего плохого не сделал. Он даже…

И снова захохотал лысый демон.

— Ой, парень, насмешил, — сказал он наконец. — Всё-таки у вас глушь беспросветная, целина непочатая… Да нет никакого монархического подполья. Есть наследник престола — бедняга-полуидиот. Есть кучка выживших из ума имперских генералов. Их не трогают по причине прошлых заслуг. А кое-кто их использует…

— Архи, например, — не утерпел я.

Советник помрачнел.

— Ты либо слишком умный, Чак Яррик, — сказал он, — либо слишком много знаешь. А во многом знании многая печаль, как говорят в моих краях… Вообще советую вам, милые дети, обо всём забыть. И о Поле, и о его ментограммах. А если начнёте болтать, то быстро очутитесь в психиатрической лечебнице — только не такой комфортной, как «Горное озеро». И до конца жизни станете работать на «Волшебное путешествие»…

— Я всё понял, — сказал я. — О таком никому не расскажешь.

— Я знаю закон, господин старший мастер, — сказала Рыба.

— Тем более, что ничего волшебного в этих штучках нет, — сказал советник. — До войны у нас были совершенно фантастические разработки… просто невероятные… Но в серию так и не пошли, потому что началась война. Ничего, дайте срок, поднимемся…

— А ментограммы? — спросил я.

— Поль жил тем, что сочинял истории для телесериалов, — сказал лысый. — Совершенно чудовищное воображение. Мы его наняли, чтобы он разработал проект нашего неминуемого будущего. Чтобы было к чему стремиться вам, молодёжи. И вот… Такой талант погиб!

Врёшь, подумал я. Несёшь полный джакч. Ведь всегда видно, когда человек врёт. Даже такая хитрая тварь, как ты. Надо было сразу включить натахоргу, а потом я перерезал бы тебе глотку. И нисколько не дрогнул бы…

А вслух сказал:

— Господин советник, а прах Поля вы отвезёте на вашу родину?

Демон задумался.

— Пожалуй,

нет, — сказал он. — В наших краях нет кидонских суеверий насчёт останков и родной земли. Я сам его похороню где-нибудь поблизости. А вы иногда приносите цветы на его могилу — такой обычай у нас есть.

Странный обычай, но будем соблюдать…

— Обязательно, — сказал я. — Болтать не буду, а помнить буду.

— Возьми нож на память, — сказал советник. — У мужчины в Горном краю непременно должен быть хороший нож.

— Очень хороший нож, — сказал я. — Благодарю вас, господин советник.

— Ну и ступай, — сказал он. — Мы ещё немного поболтаем с Нолу, а потом отправляйтесь по домам. Верно у вас говорят — нехорошее это место…

— Господин старший мастер, — сказала Рыба. — Нам ещё нужно вывезти отсюда больного и сиделку. Больной — это дядя Чака Яррика…

Рыба-Рыба, не спугни демона…

— Он сумасшедший, — добавил я. — Я думал, доктор Мор ему вправит мозги. Может, и вправил бы, да не успел…

— Ладно, забирайте вашего дядю. И друга выпустят, я распоряжусь…

Только тогда я пришёл в себя, когда ехали мы в город все вместе. С Полем и Таной. Коляска моя торчала из багажника, хоть «магистр» — большой автомобиль. Но не оставлять же её кому попало!

— На гимназию вашу я чихать хотела, — хвасталась Рыба за рулём. — Диплом мне выпишут в столице. А работать я буду на ментоскопе, дело знакомое. Психов будем просмотривать. А вот когда увижу странные ментограммы — сам знаешь какие — то позвоню по такому-то номеру, и всё… Открою счёт в банке, поступлю в медицинскую академию, куплю практику…

— А как же грибалка? — сказал я. — Прибыль-то немалая!

— Так я дело уже продала одному столичному олуху, — сказала Рыба. — Правда, с советом директоров не согласовала, извините. Зато продала очень удачно. Сыночек, тебе не надоело хозяйство морозить? Лайте это может не понравиться… Деньги поделим по-честному. Только забирай свою суженую с тёщей к себе — наша хибара очень уж неприглядна…

Хибара у Нолиной бабки и правда неприглядная. Зато Лайта обняла меня на пороге и заплакала.

— Дину выпустили, — сказала она. — А папа…

— Я знаю, — сказал я. — Где Князь?

— Ему разрешили взять из дома кое-какие вещи, — сказала моя суженая. — Успеете ещё наговориться… Да, папа велел тебе передать…

И взяла со стола конверт.

Там было написано:

«Дружище Чак! Ты был верным другом моему несчастному мальчику. Если всё обойдётся, поддержи его. Ему сейчас очень трудно. А у тебя всё в порядке. Как в сказке: младшему сыну досталась настоящая принцесса. Её тоже береги. Прощай. Привет Яррику-старшему. Вы очень хорошие люди. Я выполнял свой долг, сколько мог. Теперь твоя очередь.

Полковник Глен Лобату».