Соль Земли
Шрифт:
Эндан подошел к двери своей каюты. Уже порядочно привыкнув к гравитации, он нажал на пурпурную мерцающую панель рядом с дверью – вокруг его пальца мягко разошлись концентрические круги, как от капли в пруд – двери расступились перед ним. Внутри царил покой и спокойствие – а большой иллюминатор выходил в глубины пустоты. Стого ушел куда-то, видимо смотреть за починкой схем – а Эндан наконец сел за стол перед монитором и оглядел его. На него смотрели тонкие и блестящие серые рулоны. Эндан развернул один из них – просто лист в крупную клетку, расчерченную линиями цвета морской волны. Он провел по листу пальцем – от него оставались светящиеся белые следы, но через пару секунд они пропадали. Пожав плечами, он отложил рулон к остальным и перешел к небольшому компьютеру на столе. Здесь его опять ждало разочарование – вместо нормальной клавиатуры и мышки на столе расположился шнур, заканчивающийся уже отлично знакомым ему нейродрайвером. Эндан мрачно покачал головой и заметил корзину очистителя и душ за приоткрытой дверью в углу. Сняв с себя пыльный, пропитанный потом и кровью от растянутых швов комбинезон, он кинул свою вторую оболочку в утробу машины. С хлопком крышка закрылась, и мягкий ровный гул возвещал о его активной работе по очищению факторов загрязнения в его скафандре. Аккуратно подойдя к душевой кабинке, он отодвинул полупрозрачную створку, нажал на кнопку и отскочил – как оказалось, не зря. Из отверстий наверху полились горячие струи кипящей воды – если бы не предчувствие Эндана, он бы уже сварился заживо. С бешено стучащим сердцем он снял облицовочную панель рядом с душем, перекрутил вентиль, и выдернул провод питания из нагревателя воды. Открыв вентиль вновь, струи постепенно приобрели комнатную температуру – наконец, он смог спокойно зайти и помыться. Выйдя и повязавшись полотенцем, он сел напротив зеркала – ему показалось, что выглядит он чертовски жалко. Темные линии отторжения хирургических стежков на ранах проходили по всему его телу, даже через лицо – но даже не учитывая это, он все равно, в общем и целом, казался себе каким-то неприятно… органическим. Быстро отвернувшись от зеркала, Эндан подхватил чистый комбинезон из стирки и надел его. Видимо, при очистке не использовалась вода – он не почувствовал ни капли влаги, когда снова надел костюм. Однако, шагая к лежаку, который он намерен был использовать как кровать, Эндан запнулся за что-то твердое. Проклиная этот объект, чем бы он ни был, он с трудом нагнулся и подобрал порядком побитый омнискриптор с двумя оранжевыми полосами на боку. С удивлением он вспомнил о том, как вместе с астросферой забрал его – с нескрываемым любопытством Эндан подошел к своему креслу и включил личный прибор маршала. Он вполне работал – более того, при подробном изучении он понял, что это был настоящий журнал капитана Экскалибура – причем который он вел с самого поступления на службу! Увлеченно приблизив текст, Эндан начал чтение. Он читал первые страницы достаточно быстро, но все равно выхватывал суть. И история первого Маршала была действительно удивительной. Он поступил на службу в 2160, через год после начала войны за Марс, первой кампании сверхдержав, проведенной в космосе. Несмотря на службу с отличием на посту артиллериста-наводчика, через три года после начала война окончилась проигрышем. Причиной Джереми выделял то, что доктрина Конвенции резко изменилась, и Протекторат не успел выработать здравое противодействие. Раньше теллуриане атаковали внезапно, вели войну на истощение – теперь же они атаковали одним стремительным валом, координируя войска на высочайшем уровне и не боясь потерь. Окончив войну уже на
Через семь лет после поражения в войне за Марс, из срочных донесений разведки маршал узнал, что огромная часть теллурианского народа отделилась от Конвенции, перейдя в добровольное подчинение мощнейшему ИИ, который Конвенция строила последние годы в условиях строжайшей секретности. Ситуация становилась максимально накаленной от того, что один из пяти магистров – старейших теллуриан, стоящих в правительстве, перебежал на сторону Координатора. Понимая, что этот момент идеально подходит, чтобы развязать войну и взять реванш за марсианское поражение, маршал мобилизовал свои войска. Разведка показала, что теллурианские орбитальные бомбардировщики собираются вокруг основной базы Координатора, которую Конвенция все это время прятала под своими базами терраформирования – они выплескивали тонны ледяной крошки каждый день, скрывая все следы существования Координатора. Маршал хотел использовать этот момент, чтобы атаковать Титан, где располагалась штаб-квартира Конвенции, однако в решающий час на столицу Протектората, Ганимед, пришло послание, переданное лазерным лучом, от самого Координатора. Как оказалось, он предлагал лично маршалу поразительную авантюру – в обмен на то, что тот выдвинет флот на перехват осадных сил Конвенции, он может дать ему все, что угодно. В том числе, и технологию межзвездного перемещения. В этот день маршал принял неоднозначное, с точки зрения столицы, и даже его подчиненных, решение – согласился на сделку, и выдвинул флот на Марс. Даже несмотря на то, что он потерял фактор неожиданности, взамен он не только получил обещанную технологию гипердвигателя, но еще и поверг Конвенцию в панику. Видя не только свою слабость, но и невероятную эффективность действий Военного Флота, Конвенция объявила полномасштабное отступление. По предположению маршала, именно благодаря Координатору Конвенция имеет технологию гипердвигателя – а по результатам разведки, раскол между ними произошел на почве того, что некоторая часть теллуриан, видимо, представлявших оппозицию, построили Координатор не совсем так, как рекомендовал им Магистрат. В итоге, тот отказался отдавать технологию гипердвигателя, и ее пришли забирать силой. Если на множество вопросов, возникающих при анализе этого раскола, можно придумать что-то похожее на ответ, один остается загадкой – почему Координатор отказался передавать именно технологию гипердвигателя? Неужели он изначально воспринимал Конвенцию как врага? Как отмечает маршал, понимание проблемы Координатора очень важно для полного понимания общества теллуриан, а это, в свою очередь – для выработки еще более полезных стратегий против Конвенции. В то же время, он честно исповедуется в том, что в тайне подделывал отчеты, которые передавал столице, выдавая масштабное отступление теллуриан исключительно за результат победы флота – что, косвенно, конечно, было правдой – а на полученное финансирование открыто занимался строительством огромного флагманского корабля-носителя крейсерского класса на Ювианских верфях. Одно он, впрочем, делал в секрете – вел разработку гипердвигателя для нового корабля. Маршал понимал – нельзя ждать, пока Совет директоров одобрит или осудит его трофей. Эта технология могла стать решающей, если теллуриане смогут отступить на сверхсветовых скоростях из Солнечной системы. Тем временем, он отмечал, как неорганизованность и хаотичность теллуриан осложняет отслеживание их точки эвакуации – лишь тогда, когда найти теллуриан в системе было практически невозможно, стало ясно, куда проходит отступление – на транснептуновую карликовую планету Седна. Направив все войска к ней, маршал Дуглас застал лишь последние приготовления ковчега к отбытию. Тогда, буквально за несколько часов, он без всяких испытательных полетов приказал всем кораблям занять места в ангаре только сошедшего со стапелей корабля-носителя «Экскалибур», и произнес свою речь. Столица, которая и так имела огромные подозрения – большой корабль-носитель явно не вписывался в стандартную доктрину маршала – уже практически буквально ставила под сомнение его полномочия, и готовила его отставку. Теперь, он приглашает всех, кто верен великому человеческому народу, в поход против эволюционных узурпаторов. Кто не желает – может возвращаться обратно на Ганимед. С досадой маршал отмечал в своих мемуарах, что чуть ли не треть служащих предпочла дом безрассудной погоне через измерения. Но другие остались, лишь укрепившись в своих намерениях. Джереми повел Экскалибур сквозь звезды, по ходу полета записывая свои заметки работы с удивительной астросферой – несмотря на то, что он сам не имел ни малейшего понимания теории многомерности Вселенной, он достаточно быстро научился, как можно отслеживать корабли в гиперпространстве – но чем дальше шли заметки, тем сильнее сбивался его почерк, тем больше он углублялся в пространные рассуждения. Например, под конец путешествия он уже был уверен, что может видеть ковчег теллуриан в гиперпространстве – это виденье было даровано ему самим богом. Факт остается фактом – маршал все-таки смог привести Экскалибур вслед за «Исходом» в систему звезды Процион. Приблизившись на 20 километров, Экскалибур выпустил огромный атакующий флот из более тысячи катеров. Далее маршал описывает с нехарактерными для него красками битву с защитниками Исхода. Это были всего лишь 50 эвакуационных катеров, переоборудованных на скорую руку рельсовыми ускорителями и 124 отборных теллурианских десантников – все, что осталось у обескровленной Конвенции. Однако, маршал уважал отвагу защитников – зная, что они идут на смерть, десантники с разгона приземлялись на обзорные куполы катеров, вырезая их и выбрасывая в космос. Их отчаянная атака нанесла тяжелый удар по флоту – двести сорок одного корабля на Экскалибуре после сражения недосчитались. Однако, пока Флот отражал последнюю атаку Конвенции, Исход на полному ходу отправился к первой планете у звезды.
На этом моменте Эндан наконец перестал читать по диагонали, и начал вчитываться в текст мемуаров подробно: «Когда мы прибыли к планете Процион-1, я не мог поверить своим глазам. «Исход» теллуриан тонул в лаве, но все вокруг него застывало, превращаясь в камень. Это было невероятно – но выделенного тепла от охлаждения лавового потока выделялось так много, что мы не могли позволить отправить ни единого бомбардировщика, чтобы пробить защиту ковчега, любой из наших кораблей расплавился бы на подлете. Я был уверен, что на дне океана лавы их корабль встретит свою кончину.». Эндан был действительно поражен. Маршал описал невероятную историю начала колонизации Проциона, которая, если сопоставить простые факты, в итоге оказалась успешной – он вспомнил, как Исида упоминала первый мир, Тартар, как столицу Конвенции. Изумленно покачав головой, Эндан вновь погрузился в чтение: «Впрочем, я был неправ. Я оставался в системе до последнего, сколько позволял запас продовольствия и топлива реактора – и ни на секунду сигнал из под лавового покрова не исчезал. Глубокое сканирование дало невероятные результаты – где-то там, под кипящим камнем, находились жеоды, покрытые ценными минералами и заполненные газообразным азотом. Я понимал, что проклятые узурпаторы выживут в таких условиях – преодолев огонь, их больше ничто не остановит. Но сама реальность встала против меня – каждый офицер считал своим долгом сказать мне, что мы нарушили все, и так сугубо предположительные, протоколы нахождения в отрыве от родной планеты. Пришло время возвращаться…». Дальше он описывал путешествие обратно – успешно преодолев межзвездное путешествие обратно, он вновь вышел к Ганимеду. Его предъявляли трибуналу, планировали казнить за растрату колоссальных средств, смерти подчиненных по халатности, и прочие нюансы его путешествия – весь процесс маршал описывает с нескрываемым гневом и неприязнью. Лишь деньги оружейных корпораций и огромная волна протестов спасли его жизнь – приговором ему было назначено десять лет мягкого заточения на планете и вечное отстранение от службы во Флоте на любой должности. Однако, маршал не планировал сдаваться – загоревшись идеей защитить Протекторат от вторжения теллуриан, он не придумал ничего лучше, как взять приемного сына на воспитание. Пусть семейная жизнь и удручала такого идейного милитариста, как Джереми, он все же справлялся с ней – и через пятнадцать лет его сын, Джон, пошел в училище при Патрульном Флоте, а затем, благодаря своим неординарным знаниям и интересу к теме мехкорпов, был в первых рядах тех, кто пошел на службу в только сформированный Основной Флот Протектората, в его научный отдел. Эндан читал журнал маршала и пропускал небольшие фрагменты о его мирной жизни, уделяя внимание его наблюдениям за прогрессом сына и всему, что он по крупицам составлял о формировавшемся в полной секретности новом флоте. Как ему рассказывал сын, флот сформировали для уничтожения некой опасности – однако, далеко не теллурианского происхождения. Впрочем, потом секретности в журнале приходит конец – неожиданно, спустя двадцать лет после судебного процесса, с Джереми не только снимают обвинения и наказание, но и сразу же отдают его пост обратно. Взяв под управление Основной Флот, он сталкивается с основной задачей, в связи с которой его ждало такое резкое признание – теллурианская угроза, вопреки всем их сомнениям, действительно оказалась реальной – и маршала вызвали как лучшего специалиста по борьбе с ней.
Маршал бегло описывает, как узнал о другой угрозе, ради которой и собирали Основной Флот – звезде Фенрир, около которой обитала мятежная колония, покрытая вуалью загадочности. Однако, в заметках предыдущего командования он находит облегчение – мятежники не умеют перемещаться в гиперпространстве, пусть и обладают невероятно защищенным оборонным периметром, будучи способны обстреливать любой вошедший в систему корабль из невероятно высокомощного рельсотрона. Маршал принимает непростое решение отказаться от всех разработок по захвату Фенрира, и начинает готовить флот для решающей атаки к Проциону. Однако дальше Эндан не читал – выключив омнискриптор, он резко встал, выбежал из каюты, съехал по пандусу вниз и пробежал по коридору, пока не оказался в ангаре. Там в кабине Кортика, поднятого крюками и домкратами над полом сидел Хосе – вокруг космического аппарата были беспорядочно раскиданы монтажные инструменты разного калибра. Эндан, не сильно церемонясь, спустил домкраты и вошел внутрь, надеясь найти звездную карту, которую имел при себе Хосе. Однако, только открыв дверь в кокпит, он услышал заспанный голос: «Черт, ну и пробуждение…». Откинув купол, Хосе неловко выпал из кокпита, внезапно приободрившись, удивленно спросил: «Подождите… с каких пор у нас есть гравитация?» – протерев заспанные глаза и увидев Эндана он воскликнул: «Неужели получилось! Вновь поздравляю. Но отчего ты находишь нужным тревожить мой покой, изволю спросить?». Эндан улыбнулся: «Да я тут, если честно, только за картой. Журнал маршала дал мне немного ответов… или, скорее, поставил новые вопросы…» – сказал Эндан, удивленно глядя на карту. Фенрир был на том же расстоянии, что и Процион, и Офала от Солнца – нехитрыми вычислениями можно было понять, что на околосветовой скорости путешествие до туда от Солнца заняло бы не меньше пятнадцати лет. Он протер глаза и спросил: «Хосе, ты что-нибудь знаешь о звезде Фенрир?». Пилот встал, отряхнулся и ответил: «Ну, я знаю, что она настолько тусклая, что ее невозможно увидеть невооруженным глазом – ее внесли на некоторые карты только после того, как один из торговых кораблей, проходящих по рукаву Лейтена, воспользовался цифровым телескопом и предоставил исследование независимым картографическим агентствам. Ходят слухи, что там располагается секретная военная база Протектората – гражданские корабли туда не ходят, а некоторые пилоты поговаривают, что, попадая туда, твой корабль подвергается обстрелу без предупреждения. Вопрос, откуда пошли эти слухи, если добраться до туда невозможно? Так или иначе, с этой звездой все очень мутно. Но официально колонизация прошла мимо этой звезды потому, что она аномально тусклая, и добраться до нее через гиперпространство – крайне сложно.». Эндан улыбнулся: «Ну, насчет военной базы… Это не совсем так. Судя по журналу маршала, там нашла приют мятежная колония… Однако мне кажется, именно сюда отправился реманский ковчег. В конце концов, разве можно было скрыть пропажу целой колонии Протектората?». Хосе покачал головой: «Это не может быть потерянной колонией. Сооружение каждого ковчега, защищенного от опасностей космоса – невероятное достижение Альгизеанских верфей, и не может проходить в секретности – потом, ни один ковчег не был утерян, за всю историю колонизации Протектората. Возможно, ты действительно прав… Но как они могли пережить столько лет пути в одном корабле?». Эндан покачал головой: «Именно это меня и волнует. Чтобы пролететь больше пятнадцати лет в пустом космосе, необходимо огромное количество топлива – каким бы видом реактора они бы не пользовались – солнечная энергия для них практически не существует. Но что самое главное… разве они могут избежать мощнейшего радиационного излучения в таком пути? Однако, нам не нужно гадать. Я проведу корабль через гиперпространство, и раз и навсегда отвечу на все вопросы! Стого, каков статус починки?» – он спросил, приложив палец к коммуникатору. Через несколько секунд отозвался изумленный голос: «Починка основных двигательных систем завершена, пайка элементов управления лазерами защиты закончена… Но ты уверен, что готов повести корабль именно туда? У нас запас только на четыре межзвездных перелета – если постараться, можно вырваться за пределы территорий Протектората прямо сейчас.». Эндан упрямо покачал головой: «Ни в коем случае. Это самый лучший вариант, и мы буквально в паре световых лет от него. Все приготовьтесь к переходу в гиперпространство – Хосе, бери какую-нибудь из кают на третьем уровне – главное будь внимателен с душем, он льет кипятком. Я иду на мостик.». Он решительно поднялся на верхнюю палубу, бросил последний взгляд на иллюминатор, и сел в капитанское кресло. Через коммуникатор донесся голос Стого: «Я знаю, что не верил в твои шансы в астронавигации, но теперь я верю – у тебя есть все, чтобы преодолеть межзвездную пустоту. Рациональность ума – храни ее до последнего… по крайней мере, так о путешествиях в гиперпространстве меня предупреждала Исида. Благослови нас всех Пророк…»
Оба огонька возле кают загорелись зеленым в сюрреалистичном представлении корабля капитаном – значит, экипаж перешел в капсулы жизнеобеспечения. Он силой мысли перешел к штурвалу, корабль ощетинился миниатюрными квадратиками лазеров защиты, и начал преодолевать поле обломков. Крупные остатки кораблей он предпочитал огибать силой маневровых ускорителей, а мелкие моментально исчезали, на секунду воспламеняясь, если приближались ближе, чем на половину километра. Теллурианские корабли обладали удивительной способностью – все маневры, которые Эндан проводил, казались в тысячу раз легче, благодаря отсутствию инерции. Когда он нажимал вперед, корабль двигался вперед – а когда поворачивал, ему не приходилось это компенсировать – как будто он ехал на грузовике по ровной дороге. Наверное, именно это и предопределило его успешный выход за пределы мусорного поля – затем фиолетовое сияние в вытянутых воронках ускорителей исчезло, и маршевые двигатели наполнились мягким белым светом. Одно нажатие кнопки – и из них вырвался ровный белый шлейф, а планета промелькнула с огромной скоростью где-то позади. Шлейф становился все длиннее – свет едва успевал за безумной скоростью Перегрина. Однако, в транспланетарных маневрах корабль автоматически положился на бортовой фотонный компьютер – даже теллуриане не обладали нужной реакцией для управления кораблем на таких скоростях, не говоря уже о людях. Принцип этого маневра был достаточно интересен – учитывая, что с увеличением скорости, релятивистские эффекты увеличивают массу корабля, его искусственное гравитационное поле также начинает обладать большим влиянием, а также получает большее влияние небесных тел. Таким образом, Перегрин обошел газовый гигант Тау Кита 4, сразу набрав колоссальные 0.6 скорости света. Эндан несколько минут проверял все системы, по несколько раз проверил целостность корпуса и целостность связи с гипердвигателем, и только затем глубоко вдохнул и начал переход в гиперпространство. Из предупреждения он понял, что чем выше скорость корабля, входящего в гиперпространство, тем больше его изначальный планистатический пузырь – единственная защита от
Эндан внезапно понял, что в этом видении он гораздо лучше себя осознает – в отличии от кошмаров, здесь он имел не меньше власти, чем его воображение. Он махнул рукой и пробормотал: «Мало мне было Виола. Теперь еще и ты… Вот скажи мне, почему не сотни членов твоего экипажа, которых мы с Стого перестреляли при штурме обломков Экскалибура? Меня, черт возьми, раздражает это деление на людей «незначительных» и людей «значительных». Знаешь, почему я убил тебя? Все очень просто. Я считаю, что жизнь человека становится тем дороже, чем она незначительнее. Тебе то что? Ты и после смерти будешь жить – в душе тысяч селенитов, готовых отдать все, лишь бы выжечь теллуриан с лица Вселенной. Мне жаль тех несчастных, что стояли между нами и гипердвигателем. Почему меня будешь упрекать ты, а не они?!». Маршал покачал головой: «Все очень просто. Все эти люди теперь на совести Стого – потому что он более чем готов взять этот груз. Потому что он ненавидит всех, кто участвовал в моем крестовом походе, после смерти Исиды. Теперь эти люди косвенно на ее совести – а, если учесть, что она мертва – груз совести уходит в пустоту. Спросишь, откуда я все это знаю? Ниоткуда. Это знаешь ты. А вот я здесь потому, что ты испытываешь ненависть ко мне, хотя никогда меня не видел. Потому что в твоем сознании уже давно сформировано мнение, что войны развязывают убийцы, воры, лжецы, и садисты. Правильно я говорю?». Эндан кивнул и ответил: «Совершенно верно.». Маршал продолжил: «Вот только ты не учел одного. Ты несешь далеко не только неосознанную, подсознательную вину за мою смерть. Но теперь… теперь у тебя – мои знания, мои наблюдения, моя свобода перемещения. Мой омнискритор… и мой гипердвигатель, говоря более материальными категориями. Ты занял мое место в противостоянии с Виолом. Теперь ты ничем не лучше меня.». Эндан покачал головой: «Ни в коем случае. Джон Маршал – твой преемник, как ты и ожидал. Теперь война – его проблема.». Первый маршал рассмеялся и ответил: «Он никуда не годится – наследник из него, черт возьми, никакой. Вся эта моя затея изначально была никчемной – и так понятно, что сам механизм автократического наследования титула доказал свою бесполезность за тысячелетия человеческой истории – просто то, что он несет мою фамилию, не дает ему не то что моих стратегических талантов, но даже той же мотивации, того же желания вести войска селенитов против проклятых узурпаторов. Он – штабная крыса, волюнтарист до мозга костей, вечно одержимый своими проклятыми мехкорпами. Весь его успех в войне – результат моего провала, когда эти напуганные толстосумы щедро одарили его роботами и отправили отбивать нашу родную планету у узурпаторов. Ничего, повторюсь, ни-че-го, он не сделал сам. Только ты, с моими знаниями, с твоей ненавистью к Виолу, ты сможешь нанести достойный удар по Конвенции.». Эндан пожал плечами: «Неожиданно. Разве это не ты говорил, что теллурианам и селенитам нельзя существовать в принципе? Что только чистое человечество могло выжить среди звезд?». Маршал рассмеялся: «Ты все еще думаешь, что я – какая-то реинкарнация того маршала, или может часть твоего воображения? В большей части я – то, что осталось за годы межзвездных перелетов, и теперь конденсировалось на твоем восприятии по неосознанному требованию твоего подсознания. Впрочем, воспринимай меня как хочешь. Тебе нужна помощь этой… сущности, которой я являюсь, чтобы прийти к своей цели. Фенрир пропал с небосвода, но ты этого не знаешь – потому что от Тау Кита до него больше пяти световых лет, и свет, а точнее, его отсутствие, еще не дошло до тебя. Впрочем… Планистатический феномен этой звезды все еще действует – другое дело, что ты никогда не выйдешь на него случайно. Даже при том, что гиперпространство гораздо меньше метрической вселенной, расстояния здесь все равно огромные, а направление все еще играет ключевую роль. Однако, я могу помочь… Дать тебе то направление, которое я помню, когда летел на секретный аванпост Протектората в пролетающей мимо Фенрира комете.». Эндан усмехнулся: «Давай. Ты серьезно думаешь, что меня можно взять каким-то грузом совести? Я пережил слишком много, чтобы такие вещи действительно заботили меня.». Он закрыл глаза, и как будто улетел в другое место – где нет ни маршала, ни ярких точек звезд – лишь его курс, ведущий его вперед и только вперед. Когда ускорители понесли его корабль к точке назначения, он наконец почувствовал облегчение – опасность отошла. Он боролся со сном до последнего, но изнеможение взяло свое, и наступил сон, практически неотличимый от яви – такой же черный и беспросветный.
Когда Эндан «проснулся», он все еще был в сюрреалистичном представлении корабля – однако множество информационных индикаторов, вновь информирующих его о состоянии корабля, указывали на то, что он уже прибыл в метрическую Вселенную. Но звезды действительно не было – как и планет, что, в общем-то, характерно для тусклых красных карликов. Лишь небольшой пояс астероидов окружал пустоту, предположительно бывшую звездой. Эндан проверил системы корабля – целостность была в норме, уровни топлива и энергии были в порядке. Подав сигнал пробуждения на капсулы, он начал проверять все частоты радиоволн – однако никто не отозвался. Включив цифровой телескоп, он использовал машинное зрение, чтобы отыскать аномалии – и нашел одну. При увеличении, это оказалось огромной космической станцией – размером с целый город. Гигантские астероиды, сведенные воедино огромными ускорителями, служили основой для гигантских аркологических башен, соединенных огромными кольцами – но самое поразительное было то, что от этого космического города вниз уходила длинная башня вниз, видимо к поверхности некогда бывшей здесь звезды. Эндан включил самый мощный режим телескопа – и волна кипящего предчувствия пробежала по его сознанию. Над доком не было надписей – лишь огромный символ – геральдический полигональный орел, герб Реманской Республики. Сердце Эндана бешено заколотилось – он был лишь в трех тысячах световых секунд от своей цели. Дом, наконец-то…
Глава XII. Пропавшая звезда
«Невозможно! Это идет вразрез всем законам астрономии, которые знает каждый! Согласно нашим картам, эта звезда завершала свое превращение из коричневого карлика в красный… бесследное исчезновение звезды – это абсолютно невероятное событие, даже для звезд преклонного возраста, вроде белого гиганта Процион. Все это должно было сопровождаться мощнейшим взрывом, выбросом звездного вещества, уничтожением всего, что находится в звездной системе… однако на станции, которую видел Эндан, ни царапинки. Я ничего не понимаю.» – восклицал Стого. Хосе покачал головой: «Меня больше интересует, как Эндан вообще смог вывести нас сюда. Всем же известно, что точный выход в межзвездном пространстве при сверхсветовых путешествиях – абсолютно невозможен. Даже при соприкосновении планистатических пузырей корабли могут быть в сотне километров друг от друга – а тут он провел выход самостоятельно.». Эндан ответил: «Верьте или нет, я встретился с призраком маршала. Он, конечно, порядочно мне надоел… Но в итоге, помог найти эту звездную систему. Если, конечно, можно ее назвать «звездной».». Стого оперся руками на приборную панель и мрачно произнес: «Призраки?! Это алая лихорадка, друг.». Эндан пожал плечами и улыбнулся: «Ну, Виол же может «видеть» корабли, перемещающиеся в гиперпространстве. Почему бы мне не общаться с призраками? Пусть у каждого будет своя суперспособность. Да и кроме того… Какая, в общем-то, разница? Я привел корабль в нужное место.». Впрочем, их спор длился недолго – мягкое гудение корабля нарушил ужасающий скрежет в отдаленных отсеках корабля. Эндан, лишь недавно вставший с капитанского кресла, выругался и крикнул: «Статус корабля!». Неожиданно, глубоко машинный, немного дребезжащий голос ответил: «Скользящий удар из рельсотрона – незначительные нарушения основной конструкции. Рекомендуется проведение маневров уклонения.». Эндан изумленно поглядел на Стого. Тот быстро пояснил: «Это адаптивный программный помощник! Обучаемый алгоритм управления кораблем, который постепенно строит свои логические цепочки из наблюдения за астронавигатором. Скорее, отдай ему приказ!». Эндан почесал голову и крикнул: «Разворот на три часа от станции! Начать движение по кривой синусоиде с интервалом десять секунд!». Судя по отсутствию быстрого второго удара, скорострельность у орудия не настолько велика – однако точность, с которой оно поразило корабль на околосветовой скорости, удручала. Впрочем, Перегрин обладал огромной маневренностью для корабля своего класса – он лишь надеялся, что турель основана на простых автоматических системах наведения, и не сможет выработать точную стратегию поражения корабля на безинерциальном двигателе. Встав перед панелью управления, он сделал запрос: «Перегрин, провести диагностику траекторий стрельбы. В какой точке у станции находится слепая зона?». После нескольких мгновений тишины голос ответил: «Мы находимся в миллионе километров от станции, и уже совершили четверь круга вокруг нее. Приближение не представляется возможным – действие повышает шансы попадания в геометрической прогрессии. Нейтрализация орудия… невозможна. Главный калибр судна не обладает необходимой дальнобойностью. Ожидание команд.». Эндан нервно оглядел собравшихся. Стого было не до смертельной опасности – он что-то высчитывал, и куча непонятных физических данных выливалась прямо на экраны перед ним. Видимо, он упорно пытался понять, как работает орудие станции. Хосе робко спросил: «Но… если ты с Республикой… Может быть, тебе достаточно просто сказать им что-нибудь, и они отключат орудия?». Эндан покачал головой: «Связь не работает. Видимо, они находятся в глубокой блокаде Протектората очень давно, и защищаются как могут. Кстати, Стого, ты рядом с монитором радара. Где эта секретная база Протектората на дальней орбите?». Стого ответил: «Я тоже ее искал, но похоже, когда звезда «исчезла», база на дальней орбите обладала такой гигантской угловой скоростью, что буквально вылетела, как камень из пращи. Обнаружить ее не представляется возможным.».
Несколько минут в зале царило молчание, и только потом Хосе подошел к двери наружу и кивнул: «Тогда я понял. Что же… у меня есть идея. Автопилот будет привлекать огонь турели, и, если повезет, сохранит корабль в целости. Мы же пересядем на Кортик, и вылетим к стыковочным шлюзам космического города. Я думаю, что орудия будут заняты более приоритетной целью – фрегатом – а мы сможем безопасно пролететь мимо них. Когда прилетим, сразу же договоримся о том, чтобы они… ну, перестали стрелять по нашему кораблю. Кэп, ты согласен?». Эндан улыбнулся и кивнул: «Отличный план. Во всяком случае, гораздо лучше, чем пытаться прорваться на Перегрине.». Стого поднял ладонь и сказал: «Подождите. Я сделал кое-что из местных запчастей, если вы не против, хотел бы попросить у вас это проверить.». Эндан удивленно посмотрел на три прибора, которые Стого умело смастерил из светло-фиолетового пластика и каких-то темных блестящих вкраплений. Видя непонимание капитана, Стого поспешил разъяснить: «Это совершенно инновационный гиперпространственный частотный резонатор, который у нас называют просто «кохлеарикой». Используя колебания ядра из обогащенной материи, он преобразует их в слышимые звуки. Говоря просто, он позволяет слышать в вакууме. Говоря сложно, он позволяет гораздо больше – например, «слышать» ядерные взаимодействия, нагрев и охлаждение тел, и так далее… У нас он подключается через специальный нейродрайвер, но я сделал эти два совместимыми с селенитскими эндокоммуникаторами.». Эндан радостно продел контакты кохлеарики через шлем и установил обе лопасти за ухом. Каждая из них была длиной чуть ли не с предплечье, но они были настолько легкими, что практически не чувствовались. Эндан поблагодарил Стого и заметил: «Отличная вещь, однако. Мечтал о такой еще тогда, когда пользовался похожим датчиком на сборочном дроне…».
Негромкий хлопок известил о том, что из ангара был удален весь воздух – однако шум разогревающихся двигателей все еще доносился от катера. Показав большой палец Стого, капитан залез в салон, окинув последним взглядом пустой ангар, захлопнул раздвижную дверь отсека. Сам Кортик решили не герметизировать – в случае пробоины, проблем будет заметно меньше. Эндан сел на кресло второго пилота, на всякий случай оглянулся назад – Стого перебирал картриджи для маг-винтовки, не доверяя обещаниям капитана, что на борту их обязательно ждет мирный прием. Вздохнув, он отвернулся обратно к куполу – Хосе уже отлетел от корабля, и только включил межпланетную тягу – Перегрин как будто исчез из вида. Впрочем, и города не было видно – в космосе объекты такого размера становятся видны на совсем миниатюрных расстояниях. Нечаянно Эндан что-то нажал на приборной панели кабины – и на ней протянулся небольшой полупрозрачный экран, который показывал какие-то небольшие линии в удивительно высоком разрешении… Вдруг Эндан понял, что это траектории снарядов орудия – он резко повернулся к беспечному пилоту и закричал: «Срочно проводи маневры уклонения! На нас уже пристреливаются!». Хосе удивленно посмотрел на капитана и сказал: «Но ведь ни одного попадания еще не было. Откуда ты знаешь?». Капитан нервно сказал: «Потому что одного попадания будет достаточно, чтобы нас порвать в клочки.». Впрочем, через секунду катер сделал резкое уклонение – «свист» снаряда, предоставленный слуховым прибором, было слышно всем. Стого нервно сорвался со скамейки в отсеке и подошел к кокпиту: «Что, уже наводятся? Возможно, стоит отступить?». Хосе помотал головой: «Бесполезно. Они идентифицировали нас как легкий корабль Протектората, и теперь используют шрапнельные бомбы, чтобы уничтожить нас. Резкая смена траектории станет приговором – но я попробую провести нас через разлом в том астероиде с краю. Если повезет, мы успеем туда нырнуть до того, как…». Продолжить он не успел – град ударов обрушился на корпус, лишь резкий маневр спас корабль от основной массы смертельно опасных осколков. Стого отбросило далеко в конец салона, а ремни врезались в кожу пилота и капитана – но отступать было некуда. Наконец, впереди показались очертания города в тусклом свете звездного неба. Еще пара близких траекторий очертились в небе – но Хосе умело огибал их, постепенно приспособившись к темпу стрельбы. Но чем ближе они подлетали, тем отчаяннее были маневры, и тем опаснее снаряды. Наконец, небольшой разлом в камне стал виден невооруженным глазом – и тут пилот остановился. Перед кокпитом, буквально в полуметре, просвистел снаряд и ушел куда-то вдаль, бороздить космос. Эндан оглянулся на него – Хосе выглядел не лучшим образом. Руки его дрожали, а капилляры скафандра, собирающие пот, потемнели от влаги. Корабль тронулся с места и влетел в пещеру – последний залп снес каменную глыбу, завалив проход и закончив жуткий полет. Пилот с облегчением выдохнул, и повел корабль через запутанные, темные туннели, которые едва ли освещались фронтальными прожекторами Кортика. Наконец, впереди забрезжила небольшая светлая металлическая площадка, на которой расположились несколько погрузчиков и бурильных машин. Эндан использовал манипулятор, который он приделал к кораблю еще для починки Перегрина, чтобы раздвинуть технику, дав пилоту посадить корабль. Наконец, шасси соприкоснулось с поверхностью, купол откинулся, и Хосе буквально выпал из сиденья наружу. Перепрыгивая через ступеньку, он наконец выпрыгнул наружу, нетвердо прошелся по поверхности и сел у бурильной машины, закрыв глаза и тяжело вдыхая. Эндан вышел за ним и похлопал по плечу: «Отличная работа!». Стого вышел и кивнул: «Однозначно. Получилось просто замечательно. Ты как, с нами дальше, или здесь отдохнешь?» – он вопросительно кивнул в сторону шлюза, за которым, предположительно, находился лифт. Хосе вяло поднял руку и сказал: «Без проблем. Минуточку буквально, отдышусь. Но почему нас никто не встречает? После такого дикого полета я уже ожидал здесь человек сорок с винтовками, а здесь пусто, как шаром покати.». Капитан пожал плечами: «Ну, возможно, они думали, что мы разбились о скалы. Так или иначе, это облегчает нам задачу. Кажется, я слышу…» – он чуть подвигал лопастью на ухе и продолжил – «…за этим шлюзом действительно грузовой лифт на поверхность. Судя по отсутствию рабочих в шахтах, на рудоперерабатывающем комбинате будет так же пусто. Оттуда мы сможем найти дорогу к какому-нибудь штабу… посольству? Может, мэрии? Честно, не знаю, как здесь все устроено.». Стого улыбнулся: «Обнадеживающе. Ну да ладно – теперь нас, по крайней мере, вряд ли убьют на месте – гораздо выгоднее им будет взять нас в плен. С таким вооружением мы, считай, беззащитны, против целого города.».