Соль жизни
Шрифт:
Словом, как мы говорили в детстве, бес водил меня за нос.
Раньше я только слышал о людях, попавших в беду, теперь впервые в жизни я на собственной шкуре почувствовал, что это такое.
Я больше боялся холода, чем усталости. Тогда я еще не знал, что такое горы, и отнесся к своему походу легкомысленно. К тому же было лето. В общем, одет я был несерьезно: на мне была рубашка с короткими рукавами и шорты. К счастью, туман сменился дождем, так что можно было кое-что разглядеть, но целиком я видел горы только когда находился на вершине; на всем своем пути я не
Я посмотрел на часы и немного успокоился: у меня еще оставалось время, чтобы снова подняться на вершину и уже оттуда спуститься в Мёко-Когэн. На развилке я взял себя в руки, выбрал правильную дорогу и в результате оказался в Цубамэ. Одет я был легко, моросил дождь, и, хотя прошел я немало, в пути даже не вспотел.
В деревне Цубамэ находилось несколько гостиниц, сезон еще не начался, посетителей, которые приехали сюда подлечиться, было немного. В первый и в последний раз в жизни я наблюдал на источниках такое малолюдье. Наслаждаясь спокойствием там, где никто меня не знал, я сумел почувствовать радость чудесного спасения.
Я присмотрел себе гостиницу, вошел, приценился, понял, что денег мне хватит, уселся на татами и приступил к раннему ужину. Впервые в жизни я попробовал гольца. Этот вкус мне не забыть. Он был так чудесен… А ведь совсем недавно я не знал, что мне делать, и ощущал на губах вкус голодной смерти. Пусть это и звучит тривиально, но еда — основа человеческой жизни. Поглощая деревенскую еду, я остро ощущал эту истину.
Поев, я снова надел брезентовые горные ботинки и продолжил свой путь. Я с удовольствием думал о том, как дойду до общежития, раскошелюсь на выпивку и еще раз поужинаю.
Но но дороге снова случилась неприятность.
Я пошел по той дороге, которую мне указали, и вышел к туннелю, прорытому в невысокой горе. Туннель был отделан изнутри самыми обычными бревнами. Этот туннель действительно вел сквозь гору, но внутри не было ни единого фонаря, потолок был так низок, что идти приходилось согнувшись. В общем, собрались местные «умельцы» и выкопали какую-то весьма сомнительную нору. Возле туннеля я встретил одного человека, и он сказал, что перед туннелем есть заросшая дорога, которая идет вдоль подножия горы. Длина туннеля — метров двести, дорога вдоль горы один раз спускается вниз, она длиннее самого туннеля раз в пять.
Солнце садилось. В туннеле было темно. Кроме того, я боялся, что своды вот-вот рухнут. Если они рухнут и погребут меня под собой, никто не узнает, что меня там засыпало. Но эта дыра предлагала мне последнее испытание — в качестве подтверждения, что в этот день судьба хранит меня.
Я вглядывался в темноту, пытаясь определить, что там внутри. Потом принял низкий старт и сорвался с места. Я рванулся и побежал изо всех сил по неровной поверхности.
Когда я выбежал с другой стороны, там уже настали настоящие сумерки.
Страх или же волнение, от которого случается желудочный спазм, — это ощущение я испытал только одни раз в жизни. Это было тогда, когда по моей вине мы с товарищами на яхте заблудились посреди безбрежного Тихого океана.
В 1965
«Если ты этот секстант не грохнешь, доплывешь, куда надо».
В 1962 году его брали штурманом во время гонок по Южно-Китайскому морю. Вместо работы секстантом он предпочитал слушать огромный транзисторный приемник. Приемник был настроен у него на Манилу, и из него постоянно доносились звуки гитары. Он вертел приемником в разные стороны, с какой стороны было слышно лучше всего — туда и плыли…
Когда мы собрались, чтобы обсудить создавшееся положение, ни с того ни с сего мне сказали, что я буду штурманом. А за это меня избавляют от «удовольствия» нести вахту. «Когда захочешь, определяйся по секстанту и штурвал поворачивай». Поскольку я так устроен, что тяжело переношу недосып, мне эти условия понравились. Вот так я и стал штурманом на время второй гонки «Transpack».
Когда мы были уже в Америке, мои друзья готовили яхту к соревнованиям, а я оставался в гостинице и, потягивая дайкири, читал и перечитывал привезенную из Японии инструкцию по пользованию секстантом для рыболовецких судов. Во второй половине дня я устанавливал секстант на террасе бассейна, откуда был виден Тихий океан, замерял высоту солнца над горизонтом, определял широту и долготу бассейна. Кроме того, готовясь к частым замерам в океане, я многократно переписал необходимые для измерений сложные уравнения, так что во время гонок мне оставалось только подставить в них соответствующие цифры. Я полагал, что справлюсь со своими обязанностями.
Поскольку это были уже вторые гонки, они должны были протекать более гладко, чем первые, однако в действительности получилось совсем по-иному.
Когда мы отправлялись из Сан-Педро к месту старта в открытом море, мотор не пожелал заводиться. После старта мы шли до Гонолулу на одних парусах и не успевали к месту старта. В результате мы были вынуждены обратиться за помощью, и служебный катер дотащил нас до места.
Но на этом наши беды не закончились. Когда из вежливости мы поставили за штурвал некоего Фостера — старичка из порта Гонолулу, принимавшего яхты, он оказался столь бездарен, что результат оказался весьма плачевным.
Мы миновали остров Санта Катарина, и тут в разрывах облаков показалось солнышко. Для разминки я решил поэкспериментировать с секстантом, но не тут-то было: хотя я переписал все эти формулы, но определить местоположение не мог. Хотя что значит не мог? Остров находился прямо передо мной, так что ничего хитрого в этом не было, но только полученные мной координаты абсолютно не совпадали с тем, что было обозначено на карте.
Я взял другой лист бумаги, повторил расчеты — с прежним результатом.